Темные закрытые комнаты - [3]

Так мысли, неоднократно высказывавшиеся Моханом Ракешем в его многочисленных статьях, находят почти дословное выражение и на страницах его романа. Авторское неприятие формализма в искусстве подчеркивается в романе тем обстоятельством, что абстракционист Дживан Бхаргав впоследствии забрасывает свои запятая живописью и, соблазнившись большими деньгами, поступает на службу в крупную промышленную фирму. Размышления же Шивамохана о реалистическом искусстве, как могучем орудии воздействия на общество, находят горячий отклик в душе Мадхусудана, роль которого все более возрастает по мере развития действия романа и достигает своей наивысшей точки, когда он от механической репортерской работы и созерцательного отношения к жизни переходит к активному использованию своего журналистского таланта в интересах обездоленных жителей тесных каморок Мясницкого городка.

Рисуя сложную творческую судьбу центральной героини романа — Нилимы, автор вскрывает социальные условности, стоящие на пути одаренной танцовщицы. Сильная и одухотворенная натура, от природы наделенная разносторонними талантами, Нилима до конца романа так и не получает признания в своем любимом виде искусства — танце «бхарат-натьям». Ее муж Харбанс, считаясь с общественным мнением, согласно которому занятие танцами не к лицу женщине из приличной семьи, пытается отвлечь Нилиму от танцев, стремится заинтересовать ее живописью и с этой целью вводит ее в круг художников. Но, несмотря на успех своих картин, Нилима не находит удовлетворения в живописи, так как видит свое призвание в танце.

Мохан Ракеш восстает против социальных устоев, запрещающих женщине посвятить себя любимому искусству. В беседе с Мадхусуданом, сетуя на то, что Харбанс противится ее увлечению танцами, Нилима с горечью восклицает: «Таковы наши нравы». Мадхусудан в свою очередь вспоминает событие, которое свидетельствует о глубоких корнях пренебрежительного отношения к танцовщицам в индийском обществе. Когда-то отец Мадхусудана написал книгу «История индийских гетер», основанию на историческом материале, которая так и не дошла до читателя из-за того, что была признана крайне неприличной. Как бы отвергая это явно абсурдное обвинение, писатель подчеркивает, что отец Мадхусудана не дал зародиться в душе сына «нелепым предубеждениям против этого чудесного древнего искусства». Более того, тему душевного благородства индийских танцовщиц Мохан Ракеш вводит во вставной эпизод о захвате и разорении Дели жестоким афганским завоевателем Надир-шахом. В то время как побежденный правитель Дели лебезил перед Надир-шахом и старался всячески ему угодить, одна из его придворных танцовщиц нашла в себе силы гордо заявить победителю, что не желает быть проданной ему в рабство и высшим благом для себя считает остаться на родине в Индии.

Рассказ о придворной танцовщице введен Моханом Ракешем как бы для того, чтобы оттенить судьбу Нилимы, творческие неудачи которой во многом объясняются тем, что значительный период ее жизни прошел в отрыве от родины. Обучение классическим индийским танцам отнимает большую часть жизни, и на артистическую карьеру у танцовщицы остаются только считанные годы. Именно эти, лучшие свои годы Нилима по прихоти мужа проводит за пределами Индии — в Европе. Она дает многочисленные концерты в Англии, Франции, Швейцарии… Но для европейца индийский танец — это не более чем экзотическое зрелище, в то время как истинному знатоку и ценителю такого танца, как «бхарат-натьям», необходимо хорошо знать индийскую мифологию, понимать значение многочисленных жестов, уметь «читать» мимику танцовщицы.

Вернувшись на родину, Нилима добивается у Харбанса согласия на выступление перед соотечественниками и терпит провал. Это и естественно: долгие годы она не имела хорошего наставника, так необходимого при изучении классического танца, была оторвана от своего народа, от родной почвы, которая питает творчество артиста.

Образ Харбанса помогает Мохану Ракешу полнее и шире раскрыть тему взаимоотношений личности и общества, показать, что человека, устраняющегося от активного служения интересам народа, ждет лишь горечь неудач и сожаление о бесцельно прожитой жизни. Вздорный и эгоистичный характер Харбанса, его стремление отгородиться от внешнего мира, заточить себя и свою жену в «темных закрытых комнатах» наносит непоправимый ущерб таланту Нилимы, творческим замыслам Харбанса, разрушает их семейные отношения.

Харбанс по-своему привязан к Нилиме, любит ее, но требует от нее полного подчинения своей воле. Уезжая за границу, Харбанс словно пытается убежать от самого себя, порвать все, что его связывало с Индией, и даже оставляет Нилиму. Но на чужбине Харбанс начинает тосковать без жены и просит ее приехать. Семейный разлад, однако, продолжается и за границей, дело доходит до разрыва, но в последний момент Нилима все-таки возвращается к мужу.

Наделяя Харбанса такими чертами, как эгоизм, замкнутость, раздражительность, Мохан Ракеш вместе с тем, ничуть не оправдывая своего героя, подводит читателя к мысли, что многие из этих черт являются щитом, которым Харбанс безуспешно прикрывает свою слабохарактерность. Способный и одаренный человек, он лишен целеустремленности Нилимы. Диссертация, ради которой он якобы поехал за границу, так и не была написана, а начатый роман так и остался кипой разрозненных и беспомощных записок. Сам Харбанс постоянно находится в «темных закрытых комнатах» своих личных переживаний, из которых он иногда безрезультатно пытается вырваться. Задуманный им роман — это тоже не более чем тесная комната их совместной с Нилимой жизни. Незавершенный роман Харбанса является выражением писательского кредо самого Мохана Ракеша, справедливо считавшего, что художественное произведение лишено всякого смысла, если оно написано вне связи с окружающим миром, с реальной действительностью.