Темные времена. Как речь, сказанная одним премьер-министром, смогла спасти миллионы жизней - [35]

Генерал Исмей вспоминал: «Через два или три дня после того, как он стал премьер-министром, я шел с ним с Даунинг-стрит в Адмиралтейство. У личного входа его ожидало множество людей. Они приветствовали его криками: „Удачи, Уинни! Благослови вас Бог!“ Черчилль был явно тронут. Когда мы вошли в здание, он разразился слезами. „Бедные люди, – твердил он, – бедные люди! Они доверяют мне, а я не могу дать им ничего, кроме страданий – на долгое время“»[179].

Справившись с задачей формирования правительства, Уинстон переключился на то, что мог предложить в самый мрачный час не только коллегам-политикам, но и всей нации.

Понедельник, 13 мая 1940

ГЕРМАНСКИЕ ВОЙСКА ЧЕРЕЗ АРДЕННСКИЙ ЛЕС ВТОРГЛИСЬ ВО ФРАНЦИЮ.

КОРОЛЕВА ГОЛЛАНДИИ ВИЛЬГЕЛЬМИНА БЕЖАЛА В АНГЛИЮ.

6. Кровь, тяжелый труд, слезы и пот

Прошло чуть больше двух дней с того момента, как Уинстон Черчилль «поцеловал руку короля» и стал премьер-министром. Хотя ему предстояло вести войну и управлять правительством, перед ним стояла еще одна важнейшая задача – выступить в Палате общин в качестве премьер-министра.

Несмотря на одержанный триумф, в предыдущие дни Уинстон находился в довольно сложном положении. Чтобы унять критиков на Уайтхолле и обеспечить себе столь необходимую поддержку, нужно было выступить с речью. И речь эта должна была быть прекрасна.

И Черчилль это знал.

Палата не собиралась с 9 мая, когда завершились драматичные норвежские дебаты. На следующий день произошло вторжение в Голландию. Некоторые консерваторы глубоко сожалели о своих поступках. Многие из тех, кто голосовал против правительства, сделали это из раздражения, желая выплеснуть гнев, но не понимая, что это приведет к отставке Чемберлена. Эти раскаивающиеся и не заслуживающие доверия лица, испытывавшие нечто вроде покупательского сожаления, смотрели на нового премьер-министра, переступившего порог Палаты. Встретили его приглушенным гулом. Со стороны лейбористов и либералов раздались приветственные крики, однако консерваторы хранили ледяное молчание.

Палата общин пребывала в состоянии хаоса. Чипс Чэннон описывал эту атмосферу в дневнике: «Все происходило абсурдно драматично и очень по-уинстоновски: сначала нас всех вызвали телеграммой, подписанной спикером, в которой просили не упоминать о заседании. Но поскольку вызвали членов обеих Палат, то было разослано более 1300 телеграмм, которые могли увидеть тысячи людей, в буквальном смысле слова.

Я прибыл в 14:15. В Палате царила атмосфера смятения и смущения. Никто не знал, кто сохранит свое место, кто уйдет в отставку, кого заменят. Это была безумная неделя. Я присоединился к группе растерянных министров… Они разговаривали, ничего не понимая и не имея никакой информации.

Невилл вошел, как всегда, очень скромно. Парламентарии потеряли голову. Они кричали, они приветствовали, они размахивали бумагами. Встреча Чемберлена превратилась в настоящую овацию»[180].

В Британии было неспокойно. Известия с театра военных действий говорили о серьезном ухудшении ситуации вокруг Голландии, Бельгии и Франции. Напряженность в Палате была физически ощутима. Черчиллю нужно было попытаться преодолеть это «смятение и смущение» и развеять страхи парламентариев словами, одними лишь словами.

Сам Уинстон не мог бы выбрать момента лучше – и в какой-то мере он так и поступил. В 14:54 он поднялся, вышел вперед и заговорил: «Осмелюсь начать.

Я выношу на рассмотрение Палаты предложение одобрить такой состав правительства, который позволил бы нашей нации проявить несгибаемую решимость и довести войну с Германией до победного конца».

Пока все было хорошо – довольно высокопарно, но вполне по-государственному. Черчилль взял себя в руки и продолжил: «В прошлую пятницу вечером я получил от его величества поручение сформировать новое правительство. Нация и парламент ясно дали понять, что оно должно быть максимально представительным, то есть туда должны войти члены всех партий, как тех, что поддерживали прошлое правительство, так и тех, которые находились в оппозиции к нему. Я только что завершил работу над самой важной частью поставленной передо мной задачи. Военный кабинет был сформирован из пяти членов, в том числе представителя оппозиционных либералов, обеспечивающих единство нации. Три лидера партий согласились работать либо в военном кабинете, либо в правительстве. Я назначил также руководителей трех военных министерств. Все это нужно было сделать за один день, принимая во внимание условия крайней срочности, обусловленной чрезвычайностью обстановки. Вчера были определены кандидаты на ряд других ключевых должностей, и сегодня вечером я направлю его величеству соответствующий список. Я надеюсь закончить работу по назначению основных министров к завтрашнему дню. Обычно назначение министров занимает чуть больше времени, но я надеюсь, что, когда парламент соберется вновь, эта часть моей работы будет завершена и у нас появится новое, полноценное во всех отношениях правительство.

В силу государственных интересов я решил предложить Палате собраться сегодня. Господин спикер согласился со мной и предпринял все необходимые шаги в соответствии с полномочиями, возложенными на него парламентской резолюцией. В конце сегодняшнего заседания планируется обсудить предложение о перерыве в работе палаты до вторника 21 мая, разумеется, при условии, что в случае необходимости следующее заседание может быть проведено и раньше. Список вопросов, которые подлежат рассмотрению в течение этой недели, будет передан членам Палаты при первой же возможности. А теперь я предлагаю палате рассмотреть принятые мной кадровые решения, по возможности официально одобрить предложенные мной кандидатуры и выразить доверие новому правительству.