Темнота в солнечный день - [87]
– Чего ржешь? – спросил Митя, присаживаясь.
– Тебе что, последний номер не приходил?
– Да пришел, я видел в ящике, – сказал Митя. – Лень было вытаскивать, все равно сейчас еще раз домой заходить. А что там?
Сенька отдал ему журнал и ткнул пальцем в небольшую заметку без картинок. Быстро пробежав ее глазами, Митя тоже заржал нечеловеческим голосом.
Было над чем. Недавно состоялся, оказывается, слет осеменителей скота Российской Федерации – бывают и такие, как выяснилось. В честь эпохального события решили выпустить памятный значок. Ну, и чья-то умная головушка постаралась… Значок получился такой: на фоне карты СССР – яйцеклетка и прямым ходом к ней направляющийся сперматозоид. Кто-то вовремя спохватился, значки раздать не успели[37].
Оторжавшись, Митя прочитал вслух:
– «Неприличные значки уничтожены»… А жалко, представляешь, как бы с таким по проспекту пофролять? Народ в осадок выпал бы…
– Да уж… Вот знаешь, есть у меня подозрение, что те, кто значочки уничтожал, себе на память штук несколько оставили. Ты б оставил?
– С визгом, – сказал Митя. – Только хрен его там знает, может, их уничтожать правильных партийцев поставили. Которые к тому же друг за другом секли.
– Может. Жалко, если ни одного не осталось… – Он глянул куда-то в сторону. – Томочка, гутен морген, гутен таг! Что грустная такая, небось двоек полный портфель? Шагай сюда, может, утешим. Такое почитать дадим – любая грусть отлетит, точно тебе говорю!
Томка подошла – очень даже красивая девятиклассница, с комсомольским значком, все еще в белом фартучке, сегодня было уже пятое сентября, но девчонки после начала учебного года еще с неделю по какой-то уходящей в глубь времен традиции носили белые фартучки и кружевные воротнички-манжеты. Приятная девочка, по общему мнению, здорово смахивала на Милен Демонжо[38], но поскольку она была младшей сестренкой Батуалы, самые наглые ровеснички с ней не осмеливались нахальничать не то что делом, но и неосторожным словом. Все прекрасно знали, что в случае чего имели бы дело с кодлой вообще и Батуалой персонально.
Лицо у нее и в самом деле было не то что печальное – казалось, вот-вот заплачет. Оценив ее чистенькое отглаженное платьице и отнюдь не блиставшую чистотой скамейку, Митя моментально снял куртку и постелил рядом с собой подкладкой вверх:
– Томочка, падай, в ногах правды нет. А уж в таких красивых ножках тем более… (Со стороны своих подобные безобидные игривости вполне допускались.) Что-то ты и в самом деле запечалилась по самое не могу. Не из-за двойки же? Неужели кабинет химии спалила?
(Другой он, не моргнув глазом, ляпнул бы: «Подруга, ты не беременная ли?» Но с Томкой такие пошлости не годились. Вообще, девочка была своя в доску, умница-отличница, но не задавака, с восьмого класса как бы почетный член кодлы. И здесь на гитарных посиделках бывала, и на танцы с ними ходила, и сидела иногда в «Ресторане «16 тонн» – Батуала, конечно, зорко следил, чтобы ей не вздумали наливать.)
– Мальчишки, у меня беда, самая настоящая, – сказала Томка, ни на кого не глядя. – На вас вся надежда… – Они насторожились и подобрались.
Сенька сказал:
– Вываливай быстренько.
– Стыдно чуточку…
– Стыдно, у кого видно. Как мы тебе поможем, если знать ничего не знаем?
Старательно отводя глаза, Томка начала:
– В десятом «Б» стал учиться один парень… Кличка – Мафиози. Он сам не аюканский, с родителями из Кемерова переехал. Еще в июне, так что успел с местными скентоваться. У него сейчас вроде кодлы, три человека, он как-то быстро у них вожаком заделался… Не с нашего района, с Грибоедова, – ну, поблизости… Я с ним раз несколько летом мимоходом пересекалась, он тогда еще пробовал ко мне клеиться. Ну, послала, – она бледно улыбнулась, – вашими словечками. А первого оказалось, что он у нас будет учиться. Теперь на каждой перемене ко мне липнет, причем нагло, как я не знаю кто. Вообще девочек начали зажимать по-наглому, раньше в школе такого не было. У них там в десятом «Б» есть такая Света, про нее еще с прошлого года говорят, что она не просто уже, а со всеми подряд. Вот она с ними водится. Говорили даже, что она у них как бы… общая.
– Сексуальные террористы завелись, короче, – хмыкнул Сенька. – Куда родная пятнадцатая школа катится… И что, Том?
Все так же старательно отводя глаза, чуть покраснев, она сказала негромко:
– Они меня сегодня на физре подловили… ну, после физры. Я там немножко замешкалась, осталась одна в раздевалке. Они по двери пнули, так что крючок отлетел, вошли. Я, только собиралась платье надевать, была в трусах, в майке. В угол прижали…
– Лапали? – недобро щурясь, спросил Сенька.
– По-всякому, – призналась Томка. – Я ему не успела по харе ногтями пройтись – мне один руки завернул. Главная беда не в том… Мафиози мне настоящий ультиматум выкатил. Чтобы я с ним ходила. Я его рожу видеть не могу, не то что с ним ходить! А он спокойно так, с улыбочкой, без матов: мол, не бери в голову, крошка, по кругу не пустим, будешь моей личной шоколадницей… Я не знаю, что он имел в виду, но, судя по ухмылочке, что-то похабное…
Сенька с Доцентом переглянулись. Это была старая хохма, даже не их поколения – предыдущего. Есть знаменитая картина какого-то старинного художника, кажется, французского, под названием «Шоколадница» – девушка в платье до пола несет поднос с чашками шоколада (в старые времена шоколад был еще не в плитках, а напитком). Черный юмор в том, что картину эту давненько уж ласково прозвали «Вафлерша». Парни это прекрасно знали, а вот девочки – далеко не все…
Весной 1945 года, когда до Берлина оставалось уже не так далеко, майор Федор Седых привез в расположение своего батальона девятнадцатилетнюю немку-беженку Линду, поселил ее рядом со своей комнатой и назначил ее своей помощницей. Вопиющий по своей дерзости поступок не остался незамеченным для офицеров СМЕРШа. Однако майор не обращал внимания ни на косые взгляды солдат, ни на строгий приказ Главнокомандующего. Потому что Линда обладала совершенно фантастическими способностями: глядя на человека, она могла точно сказать: будет он жить в ближайшее время или погибнет…
Каких только пасьянсов не раскладывала жизнь перед адмиралом Мазуром. И не последний ли набор карт тасует судьба где-то в Южной Америке? Не на флоте уже, а в ЧВК. Но снова не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, не разумным - богатство… Любовь - да, но кому-то еще и девять граммов в придачу.
В бестселлере А. Бушкова «Охота на Пиранью» (более 2 млн читателей) действия разворачиваются в дебрях глухой тайги, где кончаются законы человеческой морали и начинаются экзотические забавы воспаленного воображения некого нового русского, устраивающего для иностранцев тотальную охоту на людей. Однако события складываются так, что в эту паутину попадает не просто случайный турист, а проводивший в тех местах семейный отпуск капитан первого ранга из военно-морского спецназа Кирилл Мазур.
В пышных церемониальных встречах идет парадная жизнь Сварога, поочередно выступавшего в роли аж семи королей и одного великого герцога. Венценосные особы безмятежно съезжаются в резиденцию Виглафского Ковенанта — величественный замок, сейчас самое безопасное место на всем Таларе.Все вульгарные пикантности и пороки — измены, ревность, насилие и обман… — скрыты за ставнями королевских покоев. Где-то там зреет заговор, а в ответ ему — праведная месть!Пусть легкий ветерок лениво колышет многочисленные флаги, гордо реющие над королевскими резиденциями.
Под рокот надвигающегося Шторма, предшествовавшего уходу ларов в небеса и упадку на земле, Сварогу предстоит решить участь коварных веральфов. На волоске от гибели он ищет следы вероломной Дали Шалуатской. Но почему на это раз все кажется настолько простым, будто кто-то забавляется с королем королей детской игрой в догонялки?.. А теперь этот кто-то предлагает бросить кости - и... Выпадает пустышка: многогранный кубик поворачивается к Сварогу идеально чистой, как вечные льды Снежного острова, гранью.
Пока молодая правительница Империи Четырех Миров Яна-Алентевита готовится пойти под венец, лорд Сварог граф Гэйр продолжает биться над загадкой Токеранга и Горрота. Как сорвать «шапку-невидимку» с Горрота и проникнуть в логово токеретов?..Воскресшие покойники, токереты во плоти, секретные истории, извлеченные из тайных архивов, разгадка силы апейрона, обретение наследника. Вся эта повседневная королевская жизнь в светском бризе любви, который стремительно набирает силу и поднимает, поднимает Сварога… над Таларом.
Нить, соединяющая прошлое и будущее, жизнь и смерть, настоящее и вымышленное истончилась. Неожиданно стали выдавать свое присутствие призраки, до этого прятавшиеся по углам, обретали лица сущности, позволил увидеть себя крысиный король. Доступно ли подобное живым? Наш герой задумался об этом слишком поздно. Тьма призвала его к себе, и он не смел отказать ей. Мрачная и затягивающая история Ширин Шафиевой, лауреата «Русской премии», автора романа «Сальса, Веретено и ноль по Гринвичу».Говорят, что того, кто уснет под инжиром, утащат черти.
Повесть «Река Лажа» вошла в длинный список премии «Дебют» в номинации «Крупная проза» (2015).
Написанная под впечатлением от событий на юго-востоке Украины, повесть «Мальчики» — это попытка представить «народную республику», где к власти пришла гуманитарная молодежь: блоггеры, экологические активисты и рекламщики создают свой «новый мир» и своего «нового человека», оглядываясь как на опыт Великой французской революции, так и на русскую религиозную философию. Повесть вошла в Длинный список премии «Национальный бестселлер» 2019 года.
Тревожные тексты автора, собранные воедино, которые есть, но которые постоянно уходили на седьмой план.
Автор, офицер запаса, в иронической форме, рассказывает, как главный герой, возможно, известный читателям по рассказам «Твокер», после всевозможных перипетий, вызванных распадом Союза, становится офицером внутренних войск РФ и, в должности командира батальона в 1995-96-х годах, попадает в командировку на Северный Кавказ. Действие романа происходит в 90-х годах прошлого века. Роман рассчитан на военную аудиторию. Эта книга для тех, кто служил в армии, служит в ней или только собирается.
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».
Откройте для себя другого Бушкова! Александр Бушков – признанный мастер российской литературы. Он умеет говорить о любви так, как о ней говорят только по-настоящему сильные и волевые мужчины. Когда искренность чувств – предельная. Слова признания – пронзительны. А поступки – красивы и благородны. Ольга поначалу не хотела садиться в его машину. Смотрела на симпатичного улыбающегося водителя с подозрением. Жизнь такая пошла, верить никому нельзя. Потом много раз вспоминала это мгновение. Ее судьба сложилась бы совсем иначе, останься она стоять на тротуаре и ждать такси… Невообразимая круговерть событий и эмоций! Его робкие, осторожные прикосновения.