Темнота в солнечный день - [44]
Приняв по первой, свет погасили и стали танцевать уже медляки – половина парочек к тому времени были сложившимися или на полпути к тому.
В девять пришла техничка, заступившая на ночное дежурство, – глянуть по просьбе ушедшей классной, соблюдается ли порядок.
Проблем с ней не было и малейших: дежурила не очередная вредная бабища (их в школе было три, все добровольно и с превеликой охотой исполняли обязанности строгих воспитательниц), а человек свой, Клавочка Корнеева. Клавочка свидетельство получила год назад, приличной работы отчего-то не нашла и вернулась в родную школу техничкой, а заодно и наглядным пособием: частенько учителя приводили ее в качестве печального примера: «Будете плохо учиться, также станете полы мыть!» Клавочке налили полстакана, она быстренько скинула черный халат, под которым обнаружилось вполне моднячее платьице, и тут же стала объектом самого пристального внимания со стороны Генки-третьегодника, личности в школе заметной, прямо-таки достопримечательности «семерки». На второй год он оставался два раза, в третьем и шестом, наверняка после восьмого его с превеликим удовольствием педсовет выпихнул бы на волю, не будь его отец знавшим все ходы и выходы главным инженером мебельной фабрики (по миусским меркам очень даже крупным предприятием, единственным на левом берегу) и какой-то внештатной шишкой в горкоме партии.
На каждого и на каждую тогда пришлось по неполному стакану, но им для веселья хватило. Где-то в половине десятого большинство парочек (в том числе и Митя с Наденькой Филатовой) с вечеринки испарились, рассредоточившись по трем школьным этажам – по вечернему времени горел лишь один светильник из пяти, и темных уголков в коридорах и на лестницах хватало и еще осталось. Расходились ближе к одиннадцати, когда появилась реальная угроза получить дома втык, – можно было сослаться на школьный праздник под присмотром классной, но иные провожанья обязательно должны были затянуться, так что следовало иметь время в запасе. Генка-третьегодник остался в школе и назавтра, мечтательно ухмыляясь в потолок, не особенно и тонкими намеками сообщил, что ночью он Клавочку оттянул в ее комнатушке со швабрами и раскладушкой. Одни верили, другие в глубине души сомневались, но свои мнения держали при себе – у Генки, самого здорового в классе лба, и кулаки были соответствующие. Впоследствии, уже войдя, как он считал, в зрелые года, Митя думал, что старый кореш (на пару с которым его не допустили в ряды молодых строителей коммунизма, то бишь в ВЛКСМ), очень возможно, и не сочинял. Теперь, с высоты прожитых лет, если вспомнить кое-какие наблюдения, становится ясно, что Генка с Клавочкой явно после занятий встречались, когда выпадала подходящая минутка. Да, ностальгия…
– Дайте на минуточку, не поломаю… – сказал Митя.
Забрал у молодого гитару, прошелся по струнам, недовольно поморщился: точно, толком не настроена. Подкрутил три колка, два не особенно, а третий основательно, взял несколько резких аккордов:
За реакцией молодежи он не наблюдал – не для того изображал мультяшного Трубадура, все внимание было обращено на Юльку. Юлька сидела чинно, как в классе, но ее мини-юбочка все равно являла крайне эстетическое зрелище.
Теплую компанию они покинули где-то через полчасика: Юлька засобиралась домой, иначе могло от родителей попасть, да и ее друзья-подружки тоже явно задумались о том же.
По дороге к ее дому Юлька выглядела гораздо оживленнее и веселее, хотя и до того ни о чем не печалилась. Это, конечно, не от вина – сколько там она выпила, причем определенно не в первый раз? Митя эти нюансики просекал прекрасно: когда был в Юлькиных годах, у них наблюдалось примерно то же самое: девчонка, которая ходила не с ровесником, а с парнем постарше и посолиднее – вот его взять, – в глазах подруг стоит на ступенечку выше на некоей лестнице. Были эти лестницы, есть и будут, надо полагать. Митя особенно не обольщался и понимал, что сам стоит на ступенечку выше Юлькиной компании – ну, может, на две, но никак не выше. Были и другие, постарше его и поденежнее, катавшие своих девочек уже на машинах и водившие в лучший аюканский ресторан (один из двух в городе). Митина кодла их видела издали, от случая к случаю, и никогда с ними не пересекалась – как они сами никогда не пересекались с такими вот шманками. Рассказывали о них уйму завлекательного, восхищенно, завистливо. Правда, Митя подозревал, что добрая половина рассказанного была чистейшими байками – как половина круживших о них тех же восхищенных и завистливых рассказов шманков.
Планы на завершение сегодняшнего свидания у него с самого начала имелись – никак не скажешь, что такие уж развратные, где-то даже и безобидные, просто-напросто учитывавшие Юлькины года, как с одной, так и с другой стороны. Кое о чем насчет нее и думать нечего, зато кое о чем другом – вполне позволительно…
Весной 1945 года, когда до Берлина оставалось уже не так далеко, майор Федор Седых привез в расположение своего батальона девятнадцатилетнюю немку-беженку Линду, поселил ее рядом со своей комнатой и назначил ее своей помощницей. Вопиющий по своей дерзости поступок не остался незамеченным для офицеров СМЕРШа. Однако майор не обращал внимания ни на косые взгляды солдат, ни на строгий приказ Главнокомандующего. Потому что Линда обладала совершенно фантастическими способностями: глядя на человека, она могла точно сказать: будет он жить в ближайшее время или погибнет…
Каких только пасьянсов не раскладывала жизнь перед адмиралом Мазуром. И не последний ли набор карт тасует судьба где-то в Южной Америке? Не на флоте уже, а в ЧВК. Но снова не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, не разумным - богатство… Любовь - да, но кому-то еще и девять граммов в придачу.
В бестселлере А. Бушкова «Охота на Пиранью» (более 2 млн читателей) действия разворачиваются в дебрях глухой тайги, где кончаются законы человеческой морали и начинаются экзотические забавы воспаленного воображения некого нового русского, устраивающего для иностранцев тотальную охоту на людей. Однако события складываются так, что в эту паутину попадает не просто случайный турист, а проводивший в тех местах семейный отпуск капитан первого ранга из военно-морского спецназа Кирилл Мазур.
В пышных церемониальных встречах идет парадная жизнь Сварога, поочередно выступавшего в роли аж семи королей и одного великого герцога. Венценосные особы безмятежно съезжаются в резиденцию Виглафского Ковенанта — величественный замок, сейчас самое безопасное место на всем Таларе.Все вульгарные пикантности и пороки — измены, ревность, насилие и обман… — скрыты за ставнями королевских покоев. Где-то там зреет заговор, а в ответ ему — праведная месть!Пусть легкий ветерок лениво колышет многочисленные флаги, гордо реющие над королевскими резиденциями.
Под рокот надвигающегося Шторма, предшествовавшего уходу ларов в небеса и упадку на земле, Сварогу предстоит решить участь коварных веральфов. На волоске от гибели он ищет следы вероломной Дали Шалуатской. Но почему на это раз все кажется настолько простым, будто кто-то забавляется с королем королей детской игрой в догонялки?.. А теперь этот кто-то предлагает бросить кости - и... Выпадает пустышка: многогранный кубик поворачивается к Сварогу идеально чистой, как вечные льды Снежного острова, гранью.
Пока молодая правительница Империи Четырех Миров Яна-Алентевита готовится пойти под венец, лорд Сварог граф Гэйр продолжает биться над загадкой Токеранга и Горрота. Как сорвать «шапку-невидимку» с Горрота и проникнуть в логово токеретов?..Воскресшие покойники, токереты во плоти, секретные истории, извлеченные из тайных архивов, разгадка силы апейрона, обретение наследника. Вся эта повседневная королевская жизнь в светском бризе любви, который стремительно набирает силу и поднимает, поднимает Сварога… над Таларом.
Оксана – серая мышка. На работе все на ней ездят, а личной жизни просто нет. Последней каплей становится жестокий розыгрыш коллег. И Ксюша решает: все, хватит. Пора менять себя и свою жизнь… («Яичница на утюге») Мама с детства внушала Насте, что мужчина в жизни женщины – только временная обуза, а счастливых браков не бывает. Но верить в это девушка не хотела. Она мечтала о семье, любящем муже, о детях. На одном из тренингов Настя создает коллаж, визуализацию «Солнечного свидания». И он начинает работать… («Коллаж желаний») Также в сборник вошли другие рассказы автора.
Тревожные тексты автора, собранные воедино, которые есть, но которые постоянно уходили на седьмой план.
Автор, офицер запаса, в иронической форме, рассказывает, как главный герой, возможно, известный читателям по рассказам «Твокер», после всевозможных перипетий, вызванных распадом Союза, становится офицером внутренних войск РФ и, в должности командира батальона в 1995-96-х годах, попадает в командировку на Северный Кавказ. Действие романа происходит в 90-х годах прошлого века. Роман рассчитан на военную аудиторию. Эта книга для тех, кто служил в армии, служит в ней или только собирается.
Этот рассказ можно считать эпилогом романа «Эвакуатор», законченного ровно десять лет назад. По его героям автор продолжает ностальгировать и ничего не может с этим поделать.
Памяти Горчева. Оффлайн-копия ЖЖ dimkin.livejournal.com, 2001-2004 [16+].
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».
Откройте для себя другого Бушкова! Александр Бушков – признанный мастер российской литературы. Он умеет говорить о любви так, как о ней говорят только по-настоящему сильные и волевые мужчины. Когда искренность чувств – предельная. Слова признания – пронзительны. А поступки – красивы и благородны. Ольга поначалу не хотела садиться в его машину. Смотрела на симпатичного улыбающегося водителя с подозрением. Жизнь такая пошла, верить никому нельзя. Потом много раз вспоминала это мгновение. Ее судьба сложилась бы совсем иначе, останься она стоять на тротуаре и ждать такси… Невообразимая круговерть событий и эмоций! Его робкие, осторожные прикосновения.