Темнота в солнечный день - [36]
Марина подняла голову:
– Митя, это вы?
– Кому ж тут чужому быть…
На сей раз она была не в халатике, а в том коротеньком джинсовом платьице, не застегнутом на верхнюю и нижнюю пуговицы. А поскольку сидела она на корточках, картина открывалась, как выразился бы поэт, пленительная. Митя себя считать поэтом, говоря самокритично, никак не мог, – в его случае крылатый конь Пегас маячил где-то вдалеке, Митей совершенно не интересуясь, а весь Митин творческий багаж заключался в толстой общей тетради, не до конца заполненной виршами, и стопе машинописных листов. Слабыми виршами, сопливыми, как он сам прекрасно понимал. А потому мысленно выразил восхищение гораздо более прозаическими думами.
– Они ведь все поставили как надо?
– Ага, – сказал Митя. – Ничего переставлять не надо, только узлы с мешками разобрать.
– Надо же, как постарались… А завхоз мне говорил, что они вещи у крыльца сваливают и надо кого-то организовать, чтобы перетаскал в квартиру…
– Они нынче работящие, – сказал Митя. – Им на контору к октябрьским выделили на всех один значок «Ударник коммунистического труда», вот они и соревнуются.
– Шутите?
– Да конечно. Просто мужики знакомые, вот и постарались.
Он не собирался посвящать очаровательную русалку в грубую прозу жизни. «Дояры» и в самом деле обязаны были выгрузить вещички возле подъезда или ворот частного дома и преспокойно уехать. А уж как вещи таскать, должен был думать сам хозяин. Тут-то один из неиссякаемых источников калыма и таился: если у хозяйки под рукой не оказывалось помощников, ей быстро растолковывали, что «дояры» стаскают что угодно куда угодно, но, понятное дело, за соответствующее вознаграждение. Они, конечно, никого не принуждают, но ведь, согласно правилам, не обязаны о дальнейшей судьбе вещичек заботиться. Человек понимающий кряхтел, но платил. Человек жадный или склочный жаловался потом в трансагентство, на что ему там отвечали стандартно: насчет правил грузчики нисколечко не соврали, правила именно таковы, и ни он, диспетчер, ни грузчики их сами не выдумывали, из Москвы получили. А свидетелей того, что грузчики цинично требовали денежку за труды, насколько он, диспетчер, понимает, нет? Так что ничем не может помочь, дорогие товарищи, и наказывать кого бы то ни было смысла не видим (как с ухмылочкой рассказывал Севка, диспетчеры были в доле, когда подворачивался случай пустить в ход другие методы калыма, уже гораздо белое серьезного, чем трешки и пятерки за таскание вещичек. В детали он не вникал, загадочно улыбаясь, а Митя и не настаивал – к чему?).
Марина чуть растерянно сказала:
– Даже не знаю, как вас и благодарить…
– Вы мне на бутылку дайте, вот и будем в расчете, – усмехнулся Митя, всем тоном старательно намекая на полную абсурдность такого предложения.
– Шутите?
– Конечно. Уж на бутылку я и сам заработаю. Невелики были хлопоты, какая благодарность…
– Всё равно, вы так отлично всё организовали…
– Да дело было нехитрое, – сказал Митя.
Тут опять начиналась грубая проза жизни, в которую Марину не следовало посвящать. Поскольку «дояры» жили по старому принципу «Дружба дружбой, а служба службой», чисто для знакомого, не такого уж и близкого, вовсе не кента, никто не стал бы горбатиться. Так что Мите эта операция обошлась в два червонца, по одному на рыло, и две поллитры водки (соответственно). Повезло еще, что этаж у нее первый, – тариф растет в зависимости от этажа. Да он бы и больше заплатил, не обеднел бы. Ради такой можно позволить и гусарство, о котором Марина и не узнает…
А вот пустить в ход вчерашнюю задумку стоило. Ей решать.
– Что касаемо благодарности – есть вариант, – сказал Митя. – Я так думаю, не обременительный и ничуть не наглый. А если нам перейти на «ты»? Не такая уж и большая разница в годочках. Общаться нам еще придется – хотя бы на новоселье, я ж приглашен…
Марина спросила чуточку игриво:
– И не хочется, чтобы на новоселье общение и кончилось?
Как и Митя, она тщательно построила фразу без «ты» и «вы».
– Ох как не хочется… – честно сказал Митя.
– Действительно, ничего наглого… Хорошо. Давай на «ты».
Вот тут-то и наступило чуточку неловкое молчание. Странное дело: на «вы» они общались легко и непринужденно, а теперь словно бы даже и не могли сообразить с ходу, о чем заговорить и какие слова найти. Митя заговорил первым:
– У тебя тут книги? Когда мы переезжали, я так же складывал…
– Ага.
Он вовремя спохватился и проглотил все последующие слова. Мысленно себя выругал на все буквы. Совсем ни к чему было вслух произносить то, о чем он подумал, дурик…
– Такое впечатление, что ты удивился, – сказала Марина, не изменившись в лице. – Будто хотел что-то сказать, да вовремя опомнился… Удивляешься, зачем мне книги? – Она словно бы посерьезнела, в голосе зазвучали то ли упрямство, то ли надежда, то ли все вместе. – А затем, что я верю: у врачей всё получится, я опять буду видеть. Потому и не оставила книги в Миусске, с собой взяла…
– Я…
– Да брось, проскочили. Я уже привыкла, что со мной люди сплошь и рядом оговариваются, ляпнут что-то не то, а потом им неловко. Митя, забудь. Ну, не подумал… Я все равно буду видеть. Так что не огорчайся, забыли. Я тебе всерьез благодарна, так помог…
Весной 1945 года, когда до Берлина оставалось уже не так далеко, майор Федор Седых привез в расположение своего батальона девятнадцатилетнюю немку-беженку Линду, поселил ее рядом со своей комнатой и назначил ее своей помощницей. Вопиющий по своей дерзости поступок не остался незамеченным для офицеров СМЕРШа. Однако майор не обращал внимания ни на косые взгляды солдат, ни на строгий приказ Главнокомандующего. Потому что Линда обладала совершенно фантастическими способностями: глядя на человека, она могла точно сказать: будет он жить в ближайшее время или погибнет…
Каких только пасьянсов не раскладывала жизнь перед адмиралом Мазуром. И не последний ли набор карт тасует судьба где-то в Южной Америке? Не на флоте уже, а в ЧВК. Но снова не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, не разумным - богатство… Любовь - да, но кому-то еще и девять граммов в придачу.
В бестселлере А. Бушкова «Охота на Пиранью» (более 2 млн читателей) действия разворачиваются в дебрях глухой тайги, где кончаются законы человеческой морали и начинаются экзотические забавы воспаленного воображения некого нового русского, устраивающего для иностранцев тотальную охоту на людей. Однако события складываются так, что в эту паутину попадает не просто случайный турист, а проводивший в тех местах семейный отпуск капитан первого ранга из военно-морского спецназа Кирилл Мазур.
В пышных церемониальных встречах идет парадная жизнь Сварога, поочередно выступавшего в роли аж семи королей и одного великого герцога. Венценосные особы безмятежно съезжаются в резиденцию Виглафского Ковенанта — величественный замок, сейчас самое безопасное место на всем Таларе.Все вульгарные пикантности и пороки — измены, ревность, насилие и обман… — скрыты за ставнями королевских покоев. Где-то там зреет заговор, а в ответ ему — праведная месть!Пусть легкий ветерок лениво колышет многочисленные флаги, гордо реющие над королевскими резиденциями.
Под рокот надвигающегося Шторма, предшествовавшего уходу ларов в небеса и упадку на земле, Сварогу предстоит решить участь коварных веральфов. На волоске от гибели он ищет следы вероломной Дали Шалуатской. Но почему на это раз все кажется настолько простым, будто кто-то забавляется с королем королей детской игрой в догонялки?.. А теперь этот кто-то предлагает бросить кости - и... Выпадает пустышка: многогранный кубик поворачивается к Сварогу идеально чистой, как вечные льды Снежного острова, гранью.
Пока молодая правительница Империи Четырех Миров Яна-Алентевита готовится пойти под венец, лорд Сварог граф Гэйр продолжает биться над загадкой Токеранга и Горрота. Как сорвать «шапку-невидимку» с Горрота и проникнуть в логово токеретов?..Воскресшие покойники, токереты во плоти, секретные истории, извлеченные из тайных архивов, разгадка силы апейрона, обретение наследника. Вся эта повседневная королевская жизнь в светском бризе любви, который стремительно набирает силу и поднимает, поднимает Сварога… над Таларом.
Памяти Горчева. Оффлайн-копия ЖЖ dimkin.livejournal.com, 2001-2004 [16+].
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».
«Варшава, Элохим!» – художественное исследование, в котором автор обращается к историческому ландшафту Второй мировой войны, чтобы разобраться в типологии и формах фанатичной ненависти, в археологии зла, а также в природе простой человеческой веры и любви. Роман о сопротивлении смерти и ее преодолении. Элохим – библейское нарицательное имя Всевышнего. Последними словами Христа на кресте были: «Элахи, Элахи, лама шабактани!» («Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил!»).
В спальных районах российских городов раскинулись дворы с детскими площадками, дорожками, лавочками и парковками. Взрослые каждый день проходят здесь, спеша по своим серьезным делам. И вряд ли кто-то из них догадывается, что идут они по территории, которая кому-нибудь принадлежит. В любом дворе есть своя банда, которая этот двор держит. Нет, это не криминальные авторитеты и не скучающие по романтике 90-х обыватели. Это простые пацаны, подростки, которые постигают законы жизни. Они дружат и воюют, делят территорию и гоняют чужаков.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
После развода родителей Лиззи, ее старшая сестра, младший брат и лабрадор Дебби вынуждены были перебраться из роскошного лондонского особняка в кривенький деревенский домик. Вокруг луга, просторы и красота, вот только соседи мрачно косятся, еду никто не готовит, стиральная машина взбунтовалась, а мама без продыху пишет пьесы. Лиззи и ее сестра, обеспокоенные, что рано или поздно их определят в детский дом, а маму оставят наедине с ее пьесами, решают взять заботу о будущем на себя. И прежде всего нужно определиться с «человеком у руля», а попросту с мужчиной в доме.
Откройте для себя другого Бушкова! Александр Бушков – признанный мастер российской литературы. Он умеет говорить о любви так, как о ней говорят только по-настоящему сильные и волевые мужчины. Когда искренность чувств – предельная. Слова признания – пронзительны. А поступки – красивы и благородны. Ольга поначалу не хотела садиться в его машину. Смотрела на симпатичного улыбающегося водителя с подозрением. Жизнь такая пошла, верить никому нельзя. Потом много раз вспоминала это мгновение. Ее судьба сложилась бы совсем иначе, останься она стоять на тротуаре и ждать такси… Невообразимая круговерть событий и эмоций! Его робкие, осторожные прикосновения.