Темнота в солнечный день - [37]
– Могу и еще помочь, – сказал Митя, отыскав отличный предлог у нее задержаться. – Хочешь, книги расставлю?
– Неплохо было бы… А на смену тебе когда? Не опоздаешь?
Митя глянул на часы:
– К двум, а сейчас к одиннадцати. Успею, тут их не вагон…
– А я пока пойду чай поставлю…
Она ушла на кухню, а Митя развязал первый мешок. Работа и в самом деле много времени не заняла. Когда закончил, сделал окончательный вывод: примерно половина тех же, что у него. Кажется, вкусами тут схожи: и у Марины изрядно фантастики, причем подбор богаче: Беляева не два толстых тома, как у него, а восьмитомник, который ему пока что не удалось не то что собрать, но и начать, «Библиотека советской фантастики» целиком, все двадцать пять томов, белые с красным кругом и красные с белым кругом. А уж подбор маленьких толстых книжечек «Зарубежной фантастики» заставлял завистливо взвыть про себя: о паре-тройке в старом оформлении он вообще не слыхивал. Ничего удивительного: Марина на пять лет старше, значит, она и книги стала покупать на пять лет раньше, когда фантастика еще свободно лежала в магазинах. Митя еще зацепил краешком те сказочные времена, пионером девяти, а потом и десяти лет успел кое-что прикупить. Но «Оловянные солдатики» в «Зарубежке» ему попались в шестьдесят девятом, тоже свободно стояли на полке, – а вот чуть погодя фантастика куда-то запропала, как и всё интересное. Что новое, что в букинистическом – повсюду голимая тоска. Он слышал от знающих людей, что все мало-мальски интересное продавцы из подсобок не выносят, пускают через черный ход своим, подзадрав цену, понятно. С его зарплатой он мог бы себе это преспокойно позволить, да вот беда: в те круги не нашел еще тропинку. Там был другой мир – людей с высшим образованием, трудящейся интеллигенции и тому подобных белых людей. Его нынешний мир с тем решительно не пересекался, вот и получалось: и деньги есть, и тропинок нет. С подсобками продуктовых и знакомыми продавщицами винных обстояло гораздо проще: фемины как раз его круга, и попадал к ним через людей своего круга.
Покончив с книгами, он взялся за извлеченный из второго мешка газетный сверток, не такой уж толстый и увесистый, но приличной длины и ширины, уж явно не книги. Но поскольку он лежал вместе с книгами, явно имел к ним какое-то отношение.
Оторвав скреплявшую сверток полоску синей изоленты, Митя почувствовал то же самое, как если бы встретил в чужом районе кента. Причем ни о какой долгой разлуке с этим кентом речь не шла: у него дома лежало то же самое. Аккуратно вырванные из журналов фантастические романы: «Космические течения» Азимова и «Час быка» Ефремова, оба из старой, большеформатной «Техники – молодежи». Азимов в книжном виде вроде бы еще не издавался, а Ефремов лет несколько назад вышел, но невидимкой промелькнул мимо магазинных полок, а в обеих библиотеках такие же, как они трое, активные книголюбы давно Митю опередили…
Ага, и «Отель «У погибшего альпиниста» – у Мити он тоже был, из «Юности», понятно. Разница только в том, что у Мити все три так и лежали в папочке. Азимова с Ефремовым он в таком виде оставил по лености характера – взявшись перечитывать, попросту брал по страничке. А эти кто-то – видимо, сама Марина – старательно подшил и сделал обложки из плотной белой бумаги, по виду той же самой, на которой они в старших классах, на черчении, изображали всякую ерунду, совершенно не пригодившуюся потом в жизни, – за исключением Колобка. Тот пошел в автодорожный техан, а у них там было черчение. Ну точно, такая же бумага: для Стругацких хватало одинарных листов, а для Азимова с Ефремовым обложки аккуратно склеены из двух, на которых аккуратным почерком – тоже наверняка Марининым – написан черной шариковой ручкой автор, название и год. Только на двух – на обложку «Часа быка» приклеена прекрасно ему знакомая обложка одного из номеров «ТМ» за шестьдесят седьмой год: кто-то из главных героинь (там не написано, которая), ошеломительно красивая деваха в скафандре без шлема. Митя, откровенно говоря, предпочел бы рисунки к другим эпизодам – там, где у Ефремова его обалденно красивые героини преспокойно появляются обнаженными. Что у них в далеком будущем считается вполне приличным. Только речь-то о далеком будущем. В нашем советском настоящем еще позволяется писателю писать, что героиня появилась обнаженной, а вот соответствующих рисунков фиг дождешься. Был в журнале, правда, один-единственный, но в какой-то такой манере, что даже и неинтересно. И Митя в который раз с легким сожалением подумал: хрен нам дождаться путных иллюстраций к Ефремову. Или не стоит загадывать? Появились же в советских фильмах последних лет голенькие девахи. Может, и с рисунками в книгах будет послабление… Надо верить и надеяться, надежда умирает последней…
Ну а Стругацких он, даже возникни такое трудолюбивое желание, не смог бы подшить по причинам чисто техническим. Марина, судя по всему, аккуратненько распотрошила номера «Юности», так что остались довольно широкие поля. У Мити получилось чуточку иначе: «Технику – молодежи» он в свое время честно покупал, а вот для того, чтобы обрести Стругацких, пришлось пустить в ход кое-какие навыки активного читателя. Среди их троицы только он этим баловался – не так уж часто, потому что риск запороться был гораздо выше…
Весной 1945 года, когда до Берлина оставалось уже не так далеко, майор Федор Седых привез в расположение своего батальона девятнадцатилетнюю немку-беженку Линду, поселил ее рядом со своей комнатой и назначил ее своей помощницей. Вопиющий по своей дерзости поступок не остался незамеченным для офицеров СМЕРШа. Однако майор не обращал внимания ни на косые взгляды солдат, ни на строгий приказ Главнокомандующего. Потому что Линда обладала совершенно фантастическими способностями: глядя на человека, она могла точно сказать: будет он жить в ближайшее время или погибнет…
Каких только пасьянсов не раскладывала жизнь перед адмиралом Мазуром. И не последний ли набор карт тасует судьба где-то в Южной Америке? Не на флоте уже, а в ЧВК. Но снова не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, не разумным - богатство… Любовь - да, но кому-то еще и девять граммов в придачу.
В бестселлере А. Бушкова «Охота на Пиранью» (более 2 млн читателей) действия разворачиваются в дебрях глухой тайги, где кончаются законы человеческой морали и начинаются экзотические забавы воспаленного воображения некого нового русского, устраивающего для иностранцев тотальную охоту на людей. Однако события складываются так, что в эту паутину попадает не просто случайный турист, а проводивший в тех местах семейный отпуск капитан первого ранга из военно-морского спецназа Кирилл Мазур.
В пышных церемониальных встречах идет парадная жизнь Сварога, поочередно выступавшего в роли аж семи королей и одного великого герцога. Венценосные особы безмятежно съезжаются в резиденцию Виглафского Ковенанта — величественный замок, сейчас самое безопасное место на всем Таларе.Все вульгарные пикантности и пороки — измены, ревность, насилие и обман… — скрыты за ставнями королевских покоев. Где-то там зреет заговор, а в ответ ему — праведная месть!Пусть легкий ветерок лениво колышет многочисленные флаги, гордо реющие над королевскими резиденциями.
Под рокот надвигающегося Шторма, предшествовавшего уходу ларов в небеса и упадку на земле, Сварогу предстоит решить участь коварных веральфов. На волоске от гибели он ищет следы вероломной Дали Шалуатской. Но почему на это раз все кажется настолько простым, будто кто-то забавляется с королем королей детской игрой в догонялки?.. А теперь этот кто-то предлагает бросить кости - и... Выпадает пустышка: многогранный кубик поворачивается к Сварогу идеально чистой, как вечные льды Снежного острова, гранью.
Пока молодая правительница Империи Четырех Миров Яна-Алентевита готовится пойти под венец, лорд Сварог граф Гэйр продолжает биться над загадкой Токеранга и Горрота. Как сорвать «шапку-невидимку» с Горрота и проникнуть в логово токеретов?..Воскресшие покойники, токереты во плоти, секретные истории, извлеченные из тайных архивов, разгадка силы апейрона, обретение наследника. Вся эта повседневная королевская жизнь в светском бризе любви, который стремительно набирает силу и поднимает, поднимает Сварога… над Таларом.
Памяти Горчева. Оффлайн-копия ЖЖ dimkin.livejournal.com, 2001-2004 [16+].
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».
«Варшава, Элохим!» – художественное исследование, в котором автор обращается к историческому ландшафту Второй мировой войны, чтобы разобраться в типологии и формах фанатичной ненависти, в археологии зла, а также в природе простой человеческой веры и любви. Роман о сопротивлении смерти и ее преодолении. Элохим – библейское нарицательное имя Всевышнего. Последними словами Христа на кресте были: «Элахи, Элахи, лама шабактани!» («Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил!»).
В спальных районах российских городов раскинулись дворы с детскими площадками, дорожками, лавочками и парковками. Взрослые каждый день проходят здесь, спеша по своим серьезным делам. И вряд ли кто-то из них догадывается, что идут они по территории, которая кому-нибудь принадлежит. В любом дворе есть своя банда, которая этот двор держит. Нет, это не криминальные авторитеты и не скучающие по романтике 90-х обыватели. Это простые пацаны, подростки, которые постигают законы жизни. Они дружат и воюют, делят территорию и гоняют чужаков.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
После развода родителей Лиззи, ее старшая сестра, младший брат и лабрадор Дебби вынуждены были перебраться из роскошного лондонского особняка в кривенький деревенский домик. Вокруг луга, просторы и красота, вот только соседи мрачно косятся, еду никто не готовит, стиральная машина взбунтовалась, а мама без продыху пишет пьесы. Лиззи и ее сестра, обеспокоенные, что рано или поздно их определят в детский дом, а маму оставят наедине с ее пьесами, решают взять заботу о будущем на себя. И прежде всего нужно определиться с «человеком у руля», а попросту с мужчиной в доме.
Откройте для себя другого Бушкова! Александр Бушков – признанный мастер российской литературы. Он умеет говорить о любви так, как о ней говорят только по-настоящему сильные и волевые мужчины. Когда искренность чувств – предельная. Слова признания – пронзительны. А поступки – красивы и благородны. Ольга поначалу не хотела садиться в его машину. Смотрела на симпатичного улыбающегося водителя с подозрением. Жизнь такая пошла, верить никому нельзя. Потом много раз вспоминала это мгновение. Ее судьба сложилась бы совсем иначе, останься она стоять на тротуаре и ждать такси… Невообразимая круговерть событий и эмоций! Его робкие, осторожные прикосновения.