Тёмное крыло - [52]

— Ты никогда не рассказывал мне об этом ни слова, — сказала Мама.

— Не видел в этом нужды. Птица просто пыталась устроить неприятности.

— Сумрак уже говорил с птицами? — спросила Сильфида.

— Ты не должен был уходить один ночью, — начала ругать Сумрака мама. — И ты знаешь, что не должен летать! Что тебе рассказала эта птица?

— Птица заявляла, — нарочито спокойно объяснил Икарон, — что группа фелид разбойничала на материке, нападая на птиц и зверей.

— Так те следы, что я видел — это следы фелид? — спросил Сумрак.

— Возможно, — сказал Икарон, — но я убеждён, что нет никаких причин для тревоги.

— Фелиды всегда были мирными существами, — добавила Мистраль, но

Сумраку подумалось, что в её голосе звучало волнение.

— Утром я сообщу старейшинам, — сказал Икарон. — Мы должны дать знать каждому, что на острове могут быть фелиды. Здесь мы жили под защитой, и я не хочу, чтобы кто-то из наших семей был напуган.

С нижних ветвей донёсся пронзительный вопль рукокрыла. Что-то мелькнуло около ствола. Прежде, чем это исчезло выше на дереве, Сумрак разглядел удлинённое тело и хвост.

— На секвойе кто-то есть! — закричал голос.

— Не бойтесь! — Сумрак слышал, как кричал его отец. — Эти звери — друзья, и они не причинят вам вреда.

Второе существо запрыгнуло на их ветку возле ствола, и Сумрак замер на месте. Животное остановилось лишь на долю секунды — лишь для того, чтобы повернуть притупленную морду прямо к Сумраку. В его глазах вспыхнул свет, и Сильфида закричала. Потом оно присело и пропало, запрыгнув на верхнюю ветку.

— Папа? — дрожащим голосом спросила Сильфида. — Это фелиды?

— Да, — ответил Икарон.

— Что они делают? — выдохнула Мама; её голос был напряжён.

— Я поговорю с ними, — сказал Икарон, — всё в порядке.

Мимо прошмыгнул третий фелид, а секундой позже — четвёртый. Наверху всё громче слышался хор криков удивления и тревоги. Сумрак дрожал так сильно, что боялся свалиться с ветки.

— Кто это такие? — кричал кто-то наверху.

— Берегись!

— Куда он делся?

— Не вижу!

— Он идёт сюда!

— Прыгай!

Затем послышались вопли — ужасные, пронзительные звуки, которые звери испускают лишь, находясь в опасности или чувствуя ужасную боль. Сумрак глядел на отца, надеясь получить совершенно невероятное объяснение. Яростное рычание слышалось во тьме.

Фелиды охотились.

Волна шума нарастала и приближалась. Когти свирепо царапали кору; родители выкрикивали имена детей. Со стороны поляны Сумрак слышал шуршание парусов, наполнявшихся воздухом, когда рукокрылы вслепую прыгали в темноту, пытаясь спастись. Его ноздри дёрнулись, а глаза увлажнились, когда в воздухе разлился густой запах, источаемый фелидами, охваченными безумием.

Отец что-то кричал ему, но Сумрак едва мог его расслышать, потому что тот кричал издалека.

— Сумрак, Сильфида, будьте готовы прыгать!

На их ветку около самого ствола запрыгнул фелид, но на сей раз он не стал уходить. Он был длиннотелым и ловким, вдвое крупнее их отца, с серым туловищем, покрытым чёрными пятнами, и с длинным хвостом, по которому тянулись белые полосы. Остроконечные уши были отогнуты назад и прижаты к блестящей от пота шерсти на голове. Его челюсти казались маленькими до тех пор, пока не раскрылись — они оказались огромными и по краю были усажены зубами — тонкими и острыми спереди, и более толстыми в глубине рта.

— Сумрак! — закричала мать, но он был не в силах отвернуться.

— Папа, идём! — завопил он отцу.

— Уходи, Сумрак! — велел Икарон.

Сумрак в страхе наблюдал, как его отец поднялся на задних лапах и раскинул паруса; казалось, он стал вдвое крупнее.

— Прекратите это! — проревел он, обращаясь к фелиду. — Мы союзники! Это должно прекратиться!

Удивительно, но голос Икарона перекрыл шум, и на какое-то странное мгновение рычание и вопль, казалось, стихли. Фелид на краю ветви наклонил подбородок от удивления, подёргивая ушами. Сумрак чувствовал, что Сильфида тянет его прочь, но он не мог оставить своего отца.

— Мы все едины, потому что мы — звери! — закричал Икарон. — Мы вместе одолели ящеров. Мы вместе получили землю и мир.

— Ты, что, главный? — низкое рычание фелида, казалось, исходило прямо у него из живота.

— Я Икарон, предводитель этой колонии. Как зовут тебя?

— Хищнозуб, — когда фелид отвечал, его губы раздвинулись, открыв крупные зубы с четырьмя лезвиями в задней части челюстей.

— А где вождь вашего клана? — спросил Икарон.

— Я такой.

— Тогда ты должен знать Патриофелиса.

Сумрак увидел, как фелида передёрнуло от отвращения.

— Мы разошлись с Патриофелисом.

— Он мудрый правитель.

— Он обрёк себя на вымирание. Мир изменился, но его вкусы остались прежними. А наше — нет.

— Знает ли Патриофелис, что вы охотитесь на дружественных зверей?

Хищнозуб не ответил.

— Умоляю вас, остановитесь, — сказал Икарон. — Прекратите это варварство и позвольте нам жить в мире. Так было всегда.

— А теперь — нет, — сказал Хищнозуб… и прыгнул.

Икарон отскочил назад, но фелид схватил его лапами и придавил к коре.

— Папа! — крикнул Сумрак.

— Лети! Лети! — кричал ему отец, пытаясь в этот момент освободиться.

Сумрак видел, как челюсти фелида раскрылись, разглядел, как влажно блеснули зубы в тусклом свете, а затем мать с силой толкнула его, и он полетел с ветки. Он раскрыл паруса и замахал ими. В воздухе было множество испуганных рукокрылов, планирующих через поляну в безопасное место на дальних деревьях.