Темнейшее объятие ночи - [6]

Я вернула свое внимание назад к едва видимой траве перед собой. Слышала ли я пробирающиеся шаги слева от себя? Я направила лошадь в том направлении, напрягая глаза, несмотря на бриз и темноту. Было очень тяжело видеть, а окутывающая чернота, топот копыт, ветер и мое собственное барабанящее сердцебиение возвращало ужасные воспоминания.

Нос заложило от слез, но клейкая лента, залепившая мне рот, означала, что те забитые вдохи были единственным, что поддерживало меня в живом состоянии. Лезвия травы хлестали меня по лицу, как кнуты, обжигая щеки до тех пор, пока мы не вошли в лес.

Затем трава закончилась, но деревья блокировали большую часть звездного света. Я больше не видела Глорию. В последний раз, когда я видела ее, она была закинута на лошадь Эштона, тогда как меня забросили на лошадь Дрю. Как бы то ни было, ни один из наездников не замедлил свой темп. Я молила, чтобы лошади споткнулись, или случилось что — то, что помешало бы им завести нас глубже в лес, но ничего не произошло.

Чистокровки, должно быть, видели в темноте.

Чистокровки. Мой нос угрожал забиться полностью с новым потоком слез. Эштон и Дрю были Чистокровками, а каждый ребенок моей расы знал, что произойдет, если мы когда — либо встретимся с одним из них…

Я замедлилась, когда быстрый темп лошади принес меня к концу поля. Оказавшись там, я спешилась у края леса вместо того, чтобы войти в него.

Эштон мог все еще скрываться где — нибудь в высокой траве. Или возможно он опередил меня и пробрался в лес; это было невероятно, но Чистокровки были очень быстрыми бегунами. Барьер должен был быть там, куда направлялся Эштон. Он видел меня, и я не сомневалась, что узнал.

Рисковала ли я заблудиться в лесу, пытаясь загнать его к барьеру, или же я должна была продолжить прочесывать траву? Лес предлагал больше опасностей, чем просто ослабленное зрение. Эштон мог быть не единственным Чистокровкой в области.

Большинство жителей Ноктюрны избегали леса. Они знали, что вход в него мог оказаться последней вещью, которую они когда — либо сделают.

Если бы только батарейки не сгорали всегда при проходе через врата! Что бы я сейчас только ни отдала за мощный фонарь или прибор ночного видения. Конечно, у меня было оружие, но без видимости пользы от него было мало. Эштон мог ждать меня, сидя на дереве, желая заманить в засаду, а я даже не увижу его, пока он не собьет меня с лошади.

Я пробормотала проклятие, прежде чем развернуть лошадь и вернуться в траву высотой до талии. Возможно, Эштон был где — то поблизости, просто прячась. Ожидая, чтобы посмотреть, достаточно ли я опрометчива, чтобы войти в лес и дать ему преимущество.

Другая мысль была слишком расстраивающей, чтобы даже рассматривать ее. Возможно, он уже был в лесу, убегая к барьеру, а я сейчас просто позволяю ему уйти.

Я пустила лошадь в оживленный бег по полю параллельно линии деревьев, все время проклиная темноту и высокую траву. Эштон мог быть на расстоянии в пятьдесят ярдов, но если он продвигается осторожно, шансов, что я найду его, не было. И поле было огромным. Квадрат в пять миль, легко. У Эштона было все время в мире, если он хотел переждать меня.

Что — то зашевелило траву впереди на расстоянии приблизительно в тридцать футов. Я не направилась прямо к этому месту, а сделала широкий круг, не желая спугнуть свою цель.

Да. Определенное шевеление в траве. Я сжимала ладонь на оружии, пока рука не заболела.

Выходи, Эштон, чтобы я смогла тебя увидеть.

Сердце начало отстукивать, когда из того места, где шевелилась трава, встала высокая фигура, показывая себя из укрытия.

Спасибо! Я нацелила дуло ниже и…

— Мара.

Я вздернула оружие как раз вовремя. Силуэт шагал ко мне, звездный свет начал слабо отражаться от золотистых темно — красных волос, когда он приблизился.

Рафаэль. Он тоже искал здесь.

— Ты видел кого — нибудь? — потребовала я тихим голосом, наполовину задаваясь вопросом, скажет ли он мне правду, если так.

— Я никого не видел.

Что — то в его тоне заставило меня сузить глаза.

— Он здесь, — решительно сказала я, когда поняла, каков был его тон. Сомневающийся. — Возможно, он направился в лес.

Рафаэль повернулся, чтобы посмотреть на лес, возвышающийся перед нами.

— Пошли, — сказал он, наконец. — Я буду начеку.

Я не должна была посчитать это заверяющим, но по необъяснимой причине, я это сделала.

Возможно, это было потому, что я надеялась, что была неправа относительно причастности Рафаэля к Чистокровкам, даже если циничная часть меня сомневалась в этом. Или, возможно, было виновно мое расстройство от мысли, что Эштон ускользнул в лес, хохоча от мысли, что я струсила последовать за ним. Предостережение убеждало меня не доверять Рафаэлю, но желание мести заставило меня пришпорить лошадь в древний лес.

Точно так же, как и прежде, три четверти осторожного человека не шли ни в какое сравнение с одной четвертью безрассудного демона.

Глава 3

Рафаэль и мог быть Чистокровкой под личиной Частичного, но, по крайней мере, он спас меня от ужасной конфронтации с владельцем лошади, которую я присвоила. Когда мы подъехали к «Размалывателям костей», весьма раскормленный и очень раздраженный Частичный описывал группе зрителей разнообразные способы, которыми он будет выбивать дерьмо из того, кто взял его лошадку. Я была бы вынуждена либо стрелять в него, чтобы защититься, либо спокойно принимать побои, которые заслужила, с чем согласится большинство жителей Ноктюрны, так как его лошадь украла я. Однако Раскормленный Разъяренный Мужчина замолчал так резко, когда увидел Рафаэля верхом на своей лошади, что я еле удержалась, чтобы не рассмеяться.