Темная вода - [204]

— Он? — уточнил Рокотов.

— А ты по-прежнему думаешь, будто именно я заварил всю эту кашу с людьми? — вопросом на вопрос ответил Витэр и вдруг рассмеялся. — И это, по-твоему, тоже я? — он поднял руку и указал на Рокотова, а именно, на шею и синяк. — Поверь, мальчик, я не облобызать тебя готов, а убить. Если бы только мог. Увы, но некоторые обстоятельства дают тебе… защиту. Или, быть может, ты полагаешь, будто именно я похитил Лиру и напал на самого себя?

«И у тебя не рыжие волосы», — подумал Рокотов.

— Не рыжие, — совершенно спокойно ответил Витэр на его мысли и приказал: — Проходи в дом.

— Тебе следовало бы зацепиться хотя бы за то, что если не я хозяин болота, то кто-то другой, — говорил Витэр много позже, сидя в плетенном кресле и отхлебывая из пузатой серебряной чашки травяной чай. Точно такая же стояла и перед Рокотовым, но тот решил за лучшее ничего не есть и не пить в этом доме.

— Когда-то вы жили на Земле, — он не спрашивал, а утверждал.

— Когда-то мы правили на Земле, — сказал Витэр. — Вы были аборигенами, чей эволюционный процесс мы подтолкнули. К тому же у вас оказалась удивительная способность к внезапным быстрым мутациям: если кто-либо из вас случайно или по приглашению попадал в наши края, то неминуемо менялся.

— И что? Я мутант теперь? — поинтересовался Рокотов.

Витэр склонил голову к плечу и фыркнул.

— Сколько составляет у вас нынче продолжительность жизни? — спросил он.

— Вне планет — лет пятьсот. На Земле — сотня, хотя объективных причин для столь малого срока жизни нет. Жители Метрополии пренебрегают завоеваниями собственной науки, ну да и… это их личное дело. У остальных стационов — от планеты зависит.

— Вы медленно превращаетесь в нас, — проронил Витэр. — Не знаю, дело ли в том первом толчке, который мы задали, или в самих законах обоих измерений. И ты, и Джил теперь не будете стареть вообще, ты еще и научился самостоятельно переходить в наше измерение, а вот она…

— По-прежнему не видит странностей, — закончил за него Рокотов. — Психология стациона.

— Возможно, скоро все изменится, но для начала ты должен уйти.

Рокотов нахмурился.

— А если нет? — спросил он. Не то чтобы ему хотелось остаться, тем более влипать в отношения с женщиной-стационом, но задвинуть чувство противоречия было гораздо сложнее. А еще не давало покоя предположение. — Признайся, Витэр. Ведь именно ты устроил нам веселую жизнь с синдромом космопроходца?

— Не я.

— Второй?

— Он хотел вернуть нас на Землю. Я же препятствовал встречи наших рас. Заключил сделку с кое-кем из ваших правителей.

— И косморазведчиков стали считать сумасшедшими, — выплюнул Рокотов и сжал кулаки. Бить Витэру лицо было не лучшим решением. — С какого рожна вы вообще улетели?

— За много веков до того, как вы вышли в космос, к власти над обоими нашими народами пришел тот, кого невозможно было счесть ни одним из нас, ни одним из вас. Он приказал нам уйти.

— И вы не сопротивлялись?

— Прямо? Нет. Тебе известно, что такое слово?

Рокотов хмыкнул.

— А кому-то — нет?

— Если обычный человек чего-нибудь очень сильно хочет, его желание может сбыться. Если чего-нибудь яро хотим мы — сбудется обязательно, но не дословно и не так, как загадывали. Но человек, вхожий в два измерения одновременно, собравший в себе и черты людей, и наши, способен перекроить саму ткань мироздания. Мы не могли бороться, мы оказались здесь тотчас, как отзвучал голос.

— А потом, через много лет прилетели мы.

— Вы вышли в космос. Этого оказалось достаточно.

«И второй Витэр пытался наладить контакт, а первый — помешать, не позволить людям осознать, что происходит на самом деле», — подумал Рокотов.

— Омоним, зови его так.

— Омонимы — одинаковые по написанию, но разные по значению морфемы и другие единицы языка, — неожиданно процитировал Рокотов. Спроси его кто-нибудь, что это, он не ответил бы, но сейчас определение само прыгнуло на язык. — Может, лучше Лаэрт?..

В следующую секунду в комнате похолодало, а Витэр вскочил так, что уронил кресло. Только падало оно слишком плавно и долго, будто вовсе не воздух заполнял пространство, а вода. Звенело вокруг, лопались стекла в высоких окнах. Рокотов тоже вскочил, еще не понимая, что собирается делать, и в руку ему тотчас вцепилась Лира.

9

— Вы даже не представляете, насколько я рад вас видеть, — сказал Рокотов.

Джиллини присела на край его постели и тяжело вздохнула.

— Вас ведь предупреждали, что техника ненадежна. Излучение лесов плохо влияют на нее. Нет, вы действительно считаете, будто мы здесь образовали секту и религия заставляет нас использовать здешнюю фауну и тратить часы там, где доехать можно за десять минут? — спросила она.

— Что вы хотите от мурселяго? — подмигнул ей Рокотов. — Для меня удивительно, как вообще можно здесь жить.

— Зато вы нашли Лиру. Ее родители счастливы и просили вас поблагодарить.

— Значит, слетал явно не зря.

— И упали тоже, — усмехнулась Джиллини.

— Я не падал, а планировал, — рассмеялся Рокотов. Химический коктейль из химических средств, которым его накачали, способствовал благодушию. — Как вы меня нашли?

— Черный ящик. Ваш флайер выдал столько противоречивой информации, что спасательная экспедиция выехала уже через пару часов. Зря вы ушли от флайера далеко. Если бы Лира не позвала на помощь, вас искали бы еще долго.