Темная река - [69]

Однажды у Станкевичей была Хелька, пришел и Хенек, они немного выпили и разговаривали о том о сем. Солдат уже освоился в этом доме, где все относились к нему доброжелательно и стали почти родными.

Хелька занимала его как могла, жеманилась, кокетничала. У Зенека от этого даже в сердце начало покалывать. Однако солдат держался отчужденно — он боялся таких агрессивных женщин. Тайком бросал он нежные взгляды на Бронку. Хельку это задело, она почувствовала себя обиженной. Парень, видать, неглупый, образованный, а пялит глаза на какую-то деревенскую гусыню, к тому же еще с прижитым ребенком! И чем больше она злилась, тем больше кокетничала с ним.

Все вздохнули с облегчением, когда Хенек наконец ушел.

— Ну и кривлялась же ты! Не стыдно? — сказал Зенек, подойдя к девушке. Глаза у него блестели, лицо было злое и ожесточенное.

— Я еще незамужняя, — отрезала она, — чтобы мне нельзя было слова никому сказать. Вот женишься на мне, тогда и будешь учить, как мне себя вести.

Зенек замолчал, однако почувствовал, что между ними что-то произошло. Она еще никогда не была такой. А может, притворялась? Может, только разыгрывала любовь? Может, это только комедия?

Хенек не показывался несколько дней. Все думали о нем, особенно Бронка и Зенек. Ведь оба находились в одинаковом положении — их мучала ревность.

Зенек встретил Хенека однажды на дороге. Замерзший, весь в снегу, тот возвращался с несколькими товарищами в часть.

— Почему вы не показываетесь у нас? — спросил он, когда Хенек остановился, чтобы поздороваться.

— Времени нет. Как только выберу свободную минутку, обязательно зайду. — Румяное от мороза лицо солдата покраснело еще больше. — Обязательно зайду, — повторил он.

Зенек рассказал о встрече. Бронка сделала вид, что это ее не интересует, но вечером вновь была неприветлива с Тымеком.

Хенек пришел к ним через два дня. В воротах он встретил Зенека. Поздоровались. Хенек явно хотел поговорить, он переступал с ноги на ногу, краснея при этом немилосердно.

— Пан Станкевич, — начал он наконец, — я хотел бы вас кое о чем спросить. Только не обижайтесь на меня и не подумайте ничего плохого. Я хотел бы спросить… — Он внезапно замолк, достал из кармана сигарету, закурил. Зенек продолжал молчать, выжидающе глядя на парня. — Я хотел бы спросить… ваша сестра… пани Броня… замужем или нет?

— А зачем вам это знать? — спросил Зенек нелюбезно.

— Собственно, вы правы… Однако вы можете мне ответить?

— Конечно, могу. Она не замужем. У нее внебрачный ребенок. От одного директора.

— А этот директор что, собирается на ней жениться? — Лицо парня напряглось.

— Нет, не собирается, потому что женился на другой.

— Спасибо вам. Я так и думал. А тот пан, что приходит, тот, Сорока… Я сразу понял, что он ей не муж.

— Нет. Но он хочет на ней жениться.

Расстались. Зенек пошел к Бронеку, а солдат — в хату. Он сидел, вежливо отвечал на вопросы и наблюдал за Бронкой.

Когда остались одни, он внезапно встал и подошел к ней:

— Пани Броня! Мы скоро уедем отсюда. Можно ли… Можно мне будет написать вам, когда я буду уже в казармах?

Бронка вся вспыхнула, однако ответила довольно резко:

— А зачем?

Хенек не смотрел на нее, уставился взглядом в пол. Его лицо покрывалось все более ярким румянцем, и Бронке вдруг стало как-то не по себе. Он поднял глаза — и она показалась ему еще красивее, чем обычно. С минуту он обиженно смотрел на ее смуглое лицо.

— Ну так я пойду, пани Броня… Извините. — Он натянул шапку на голову. Бронка забеспокоилась. Ни за что на свете она не отпустит его! Он не может так уйти!

— Хенек, подождите, вы меня не так поняли… Я только… только хотела вам сказать… Ведь вы знаете, что у меня ребенок… внебрачный… Поэтому я так сказала…

— Я знаю, что у вас ребенок, пани Броня.

Они стояли друг против друга в смущении.

— Можно мне написать? — спросил он почти шепотом.

— Напишите. Но какой смысл? — ответила она тоже шепотом.

— Все на свете имеет свой смысл.

— Садитесь. Сейчас придет брат.

— Я встретился с ним на дороге. Пожалуй, он не скоро вернется.

— Ну так посидите со мной…

— Спасибо. — Он присел на краешек стула.

* * *

Однако солдаты не уехали из деревни ни на той неделе, ни на следующей. Они кружили по окрестностям, то тут то там производили обыски, порой что-то находили, кого-то отвозили в Люблин.

Товарищи заметили, что Хенек ходит к Станкевичам, и не упустили случая поиздеваться над застенчивым парнем. Они то сожалели, что Дануся потеряет невинность, то восхищались, что он имеет уже готового ребенка.

Хенек стойко переносил насмешки, но в душе у него что-то надломилось. Бронка нравилась ему, и не только из-за красоты, однако один вид маленькой Хани вызывал у него спазму в горле. Может быть, поэтому он и молчал, когда товарищи насмехались над ним. Несколько раз он намеревался поговорить с Бронкой, спросить, как это произошло, любит ли она еще того, но никак не решался, боялся: Бронка — человек гордый, самолюбивый. Может, лучше возвратиться в город, в казармы? Может, когда он не будет ее видеть, все как-то уладится само собой? После недавнего разговора она больше не возвращалась к этой теме, а он ждал, чтобы она заговорила первая. Идя к ней, он каждый раз надеялся, что вот наконец сегодня что-то выяснится.