Темная река - [69]
Однажды у Станкевичей была Хелька, пришел и Хенек, они немного выпили и разговаривали о том о сем. Солдат уже освоился в этом доме, где все относились к нему доброжелательно и стали почти родными.
Хелька занимала его как могла, жеманилась, кокетничала. У Зенека от этого даже в сердце начало покалывать. Однако солдат держался отчужденно — он боялся таких агрессивных женщин. Тайком бросал он нежные взгляды на Бронку. Хельку это задело, она почувствовала себя обиженной. Парень, видать, неглупый, образованный, а пялит глаза на какую-то деревенскую гусыню, к тому же еще с прижитым ребенком! И чем больше она злилась, тем больше кокетничала с ним.
Все вздохнули с облегчением, когда Хенек наконец ушел.
— Ну и кривлялась же ты! Не стыдно? — сказал Зенек, подойдя к девушке. Глаза у него блестели, лицо было злое и ожесточенное.
— Я еще незамужняя, — отрезала она, — чтобы мне нельзя было слова никому сказать. Вот женишься на мне, тогда и будешь учить, как мне себя вести.
Зенек замолчал, однако почувствовал, что между ними что-то произошло. Она еще никогда не была такой. А может, притворялась? Может, только разыгрывала любовь? Может, это только комедия?
Хенек не показывался несколько дней. Все думали о нем, особенно Бронка и Зенек. Ведь оба находились в одинаковом положении — их мучала ревность.
Зенек встретил Хенека однажды на дороге. Замерзший, весь в снегу, тот возвращался с несколькими товарищами в часть.
— Почему вы не показываетесь у нас? — спросил он, когда Хенек остановился, чтобы поздороваться.
— Времени нет. Как только выберу свободную минутку, обязательно зайду. — Румяное от мороза лицо солдата покраснело еще больше. — Обязательно зайду, — повторил он.
Зенек рассказал о встрече. Бронка сделала вид, что это ее не интересует, но вечером вновь была неприветлива с Тымеком.
Хенек пришел к ним через два дня. В воротах он встретил Зенека. Поздоровались. Хенек явно хотел поговорить, он переступал с ноги на ногу, краснея при этом немилосердно.
— Пан Станкевич, — начал он наконец, — я хотел бы вас кое о чем спросить. Только не обижайтесь на меня и не подумайте ничего плохого. Я хотел бы спросить… — Он внезапно замолк, достал из кармана сигарету, закурил. Зенек продолжал молчать, выжидающе глядя на парня. — Я хотел бы спросить… ваша сестра… пани Броня… замужем или нет?
— А зачем вам это знать? — спросил Зенек нелюбезно.
— Собственно, вы правы… Однако вы можете мне ответить?
— Конечно, могу. Она не замужем. У нее внебрачный ребенок. От одного директора.
— А этот директор что, собирается на ней жениться? — Лицо парня напряглось.
— Нет, не собирается, потому что женился на другой.
— Спасибо вам. Я так и думал. А тот пан, что приходит, тот, Сорока… Я сразу понял, что он ей не муж.
— Нет. Но он хочет на ней жениться.
Расстались. Зенек пошел к Бронеку, а солдат — в хату. Он сидел, вежливо отвечал на вопросы и наблюдал за Бронкой.
Когда остались одни, он внезапно встал и подошел к ней:
— Пани Броня! Мы скоро уедем отсюда. Можно ли… Можно мне будет написать вам, когда я буду уже в казармах?
Бронка вся вспыхнула, однако ответила довольно резко:
— А зачем?
Хенек не смотрел на нее, уставился взглядом в пол. Его лицо покрывалось все более ярким румянцем, и Бронке вдруг стало как-то не по себе. Он поднял глаза — и она показалась ему еще красивее, чем обычно. С минуту он обиженно смотрел на ее смуглое лицо.
— Ну так я пойду, пани Броня… Извините. — Он натянул шапку на голову. Бронка забеспокоилась. Ни за что на свете она не отпустит его! Он не может так уйти!
— Хенек, подождите, вы меня не так поняли… Я только… только хотела вам сказать… Ведь вы знаете, что у меня ребенок… внебрачный… Поэтому я так сказала…
— Я знаю, что у вас ребенок, пани Броня.
Они стояли друг против друга в смущении.
— Можно мне написать? — спросил он почти шепотом.
— Напишите. Но какой смысл? — ответила она тоже шепотом.
— Все на свете имеет свой смысл.
— Садитесь. Сейчас придет брат.
— Я встретился с ним на дороге. Пожалуй, он не скоро вернется.
— Ну так посидите со мной…
— Спасибо. — Он присел на краешек стула.
Однако солдаты не уехали из деревни ни на той неделе, ни на следующей. Они кружили по окрестностям, то тут то там производили обыски, порой что-то находили, кого-то отвозили в Люблин.
Товарищи заметили, что Хенек ходит к Станкевичам, и не упустили случая поиздеваться над застенчивым парнем. Они то сожалели, что Дануся потеряет невинность, то восхищались, что он имеет уже готового ребенка.
Хенек стойко переносил насмешки, но в душе у него что-то надломилось. Бронка нравилась ему, и не только из-за красоты, однако один вид маленькой Хани вызывал у него спазму в горле. Может быть, поэтому он и молчал, когда товарищи насмехались над ним. Несколько раз он намеревался поговорить с Бронкой, спросить, как это произошло, любит ли она еще того, но никак не решался, боялся: Бронка — человек гордый, самолюбивый. Может, лучше возвратиться в город, в казармы? Может, когда он не будет ее видеть, все как-то уладится само собой? После недавнего разговора она больше не возвращалась к этой теме, а он ждал, чтобы она заговорила первая. Идя к ней, он каждый раз надеялся, что вот наконец сегодня что-то выяснится.
Три фронтовых друга — русский Юрий Дронов, армянин Виктор Мурадян, таджик Мирзо Бобаджанов — прошли жестокие испытания на непомерно длинной и трудной дороге войны. Об их судьбе и испытанной в боях дружбе, о героических подвигах и послевоенных встречах рассказывается в повести «Дороги шли через войну». Тему подвига на войне, интернациональной дружбы и боевого братства автор продолжает и в очерке «Тихмяновская высота». Для массового читателя.
Эта высокая награда Родины так и называется — орден Славы... Орден Славы — знак величайшей солдатской доблести, свидетельство беспримерного мужества, стойкости, героизма отважных защитников любимой Отчизны. Его можно заслужить только на полях сражений, только в битвах с врагом, посягнувшим на священные рубежи Родины. И Родина-мать, весь советский народ горячо благодарят, достойно чтут всех тех, чью грудь украшает этот знак солдатской доблести. А ведь многие трижды удостоены этой высокой награды! И вот о них — полных кавалерах ордена Славы, их беспримерных ратных подвигах написана эта книга... А они — это 32 наших земляка. Все они — из Узбекистана!
Снайперы-разведчики Корпуса морской пехоты США были одними из наиболее подготовленных солдат во Вьетнаме. Обладая уникальными навыками, свободой пере-движения, и смертоносной дальнобойной винтовкой Remington 700, снайперы-разведчики были востребованы в каждом подразделении морской пехоты — и настолько внушали страх противнику, что вознаграждение Вьетконга за снайперов-разведчиков было выше, чем за военнослужащего любого другого американского элитного подразделения. Письма, которые писал домой Джозеф Уард, раскрывают редко наблюдаемую сторону войны.
В повести югославского писателя рассказывается о боевых действиях 1-й пролетарской бригады Народно-освободительной армии Югославии против гитлеровских оккупантов в годы второй мировой войны. Яркие страницы книги посвящены боевому содружеству советских и югославских воинов, показана вдохновляющая роль успехов Советской Армии в развертывании освободительной борьбы югославского народа.
В этой документальной повести рассказывается о боевом содружестве партизан разных национальностей в период Словацкого антифашистского восстания 1944 года. В основу ее положены действия партизанской бригады, которую возглавлял Герой Советского Союза А. С. Егоров. Автор книги, писатель А. М. Дугинец, — участник описываемых событий.
В старину ставили храмы на полях сражений в память о героях и мучениках, отдавших за Родину жизнь. На Куликовом, на Бородинском, на Прохоровском белеют воинские русские церкви. Эта книга – храм, поставленный во славу русским войскам, прошедшим Афганский поход, с воевавшим войну в Чечне. Я писал страницы и главы, как пишут фрески, где вместо святых и ангелов – офицеры и солдаты России, а вместо коней и нимбов – бэтээры, и танки, и кровавое зарево горящих Кабула и Грозного.