Тёмная рать - [11]

Цент промолчал, ибо был занят. В этот момент его воображение рисовало цикл восхитительных картин, объединенных общим сюжетом - до бесчеловечности жестоким убийством двух и более лиц. Можно устроить геноцид прямо на именинах, и вместо торта нарезать программиста, а Маринку облить бензином и поджечь вместо свечки. Что касается Анфисы, с ней тоже нужно было что-то делать, потому что сожительница уже утвердилась в мысли, что Цент является ее собственностью, и им можно помыкать как угодно, не страшась возмездия.

Когда выбрались на трассу, Цент утопил в пол педаль газа, а чтобы не слышать Анфису, врубил шансон. Занятый собственными мрачными мыслями, бывший рэкетир не сразу обратил внимание на одну странность - трасса была пуста. Ни одна машина не проехала им навстречу за более чем десять минут, в то время как обычно на этом участке дроги было не протолкнуться от фур и дачников, ползущих за город на своих ржавых ведрах.

- Любимый, не гони так, - попросила Анфиса, нервно ерзая в кресле. Цент знал, что подруга боится больших скоростей, и в другой ситуации лишь поддал бы газа, но ненормальная пустынность трассы заставила его сбросить скорость. Возможно, впереди большая авария, или постеленный в прошлом году асфальт опять смыло грибным дождиком. В любом случае, лучше не гнать, дабы успеть затормозить. Цент не хотел погибать вот так, в банальном ДТП, да еще и в одной машине с Анфисой. Еще, не дай бог, похоронят в одной могиле, и придется терпеть подругу и после смерти. Это было бы ужасно.

- Владика не видно, - заметила Анфиса, высовывая голову в открытое окно и оглядываясь назад. Цент уже сто раз объяснял подруге, что такое зеркала заднего вида и зачем они нужны, но глупая курица так и не смогла понять, как это - смотришь вперед, а видишь то, что сзади. Повторять лекцию в сто первый рез не захотелось, если человек Анфиса, этого не исправишь.

- Закрой окно, - проворчал Цент. - Дует.

- Давай их подождем.

- Зачем? Они что, дорогу до дома не знают?

- Ну, просто они к нам вначале заедут. Нам с Маринкой надо сходить в одно место, а вы с Владиком побудете.

Цент понял, что сегодня он точно возьмет грех на душу, и, скорее всего, не один. Если сильно перегнуть палку, она сломается, если сильно достать Цента, сломается тот, кто достанет, а так же те, кто окажутся поблизости. Упорное стремление Анфисы сдружить его и позорного очкарика следовало пресечь раз и навсегда. Лучше всего на подругу действовала крепкая любящая затрещина с оттяжкой, ибо слов она, как правило, не понимала, но Цент уже давно не бил сожительницу и как-то отвык от этого. А зря. Именно отсутствие в их отношениях действий насильственного характера настолько развратило Анфису, что она возомнила себя главой семьи.

- Вы с Маринкой можете идти куда угодно, а вот очкарик поедет домой. К себе домой.

- А кто же Маринку заберет?

- Мне все равно! - рявкнул Цент, чувствуя, что еще немного, и он напомнит Анфисе старые добрые времена, когда та не успевала накладывать пудру на новые синяки. - Не хочу больше об этом Владике ничего слышать. А если приведешь его к нам домой, то я его с балкона выброшу, и скажу, что это был суицид.... Вот же блин! Ну что там еще, а?

Прямо по курсу показалось нечто большое и белое, полностью перегородившее дорогу. Подъехав ближе, Цент понял, что это удачно перевернувшаяся фура.

- Что же за день-то такой? - проворчал Цент, останавливая машину неподалеку от ДТП.

- Любимый, это что? - спросила Анфиса, удивленно разглядывая лежащий на боку прицеп. Сам тягач оказался в глубоком кювете, откуда торчали только его грязные колеса.

Цент открыл дверь и выбрался из автомобиля. Анфиса тут же потребовала отчет о планируемых им действиях:

- Любимый, ты куда?

- Гляну, можно ли его объехать. Ты сиди в машине. И магнитолу не трогай.

Обойдя фуру, Цент остановился, задумчиво почесывая затылок. Он ожидал увидеть огромную пробку, матерящихся водителей, гаишников, а вместо них его взору открылась абсолютно пустая трасса. Конечно, могло быть и так, что фура перевернулась всего минуту назад, и пробка еще не успела скопиться, но все же тотальное отсутствие других автомобилей на дороге показалось ему весьма подозрительным.

Объехать фуру было невозможно, а это означало, что придется или искать объездной путь, которого Цент не знал, либо торчать здесь, дожидаясь, пока эту дуру уберут и расчистят трассу. Оба варианта были одинаково отвратительны, поскольку подразумевали дальнейшее пребывание в обществе людей, коим Цент всей душой желал зверских мук, неистовых страданий и вечного горения в аду.

- Любимый, там никто не пострадал? - прокричала Анфиса, высунув голову из окна.

- Еще нет, - отозвался Цент. Судьба растяпы, перевернувшегося на ровном месте, мало его заботила, но все же решил выяснить, живой он там, или можно втихаря обшарить бумажник. Спустившись с насыпи, Цент обнаружил, что грузовик лежит на крыше, которая смялась как гармошка. Водительская дверь отлетела и валялась чуть в стороне.

- Есть тут кто-нибудь живой? - спросил Цент, заглядывая внутрь.

В кабине было пусто. И кроваво. Столько крови за раз Цент видел лишь однажды, когда в деревне участвовал в забое свиньи. Было непонятно, как мог водитель куда-то уйти, потеряв три ведра крови, и, судя по состоянию кабины, получив серьезные травмы.