Телефонная будка на краю земли - [14]

Неудача, просто сильно не повезло. И он тоже в молодости был кретином. А они, Юи и Такэси? Разумеется, подростками они тоже делали глупости! И ведь все сошло с рук, так? Повезло, всего лишь удача.

– Мне тут даже стыдно правду рассказывать. Люди приезжают сюда, в «Белл-Гардиа», оплакивать мертвых, в том числе тех, кто всеми силами избегал опасностей. Но такая уж судьба, вся наша жизнь – сплошные случайности.

Казалось, здесь должны были прозвучать слова сочувствия, утешения, но мужчина не замолкал ни на миг, так что ни Судзуки-сан, ни Юи, ни Такэси не успевали их подобрать.

– Я и в будке то же самое говорю, даже больше того, намного больше. Никакой тебе цензуры. Пускай знает, что был идиотом! Говорю, говорю, а в ответ ничего, только тишина. Зато потом, ночью, он мне снится и отвечает подробно. Звучит как бред, понимаю, но так и есть: как будто сценарий пополам разорвали.

Юи верила этому мужчине: она прекрасно помнила сон о том, как снова зачала свою дочь, снившийся ей целый год. Такэси тоже вспомнил советы, которые давал во сне Хане, и без труда ему поверил.

– Знаю, это нелогично, но я никогда в жизни не запоминал сны, а тут такие диалоги с сыном. Точнее, это не совсем диалоги. Каждый говорит о своем, по очереди, зато мы не ссоримся, к тому же есть время обдумать, что сказать в следующий раз.

Судзуки-сан вытер руки за стойкой, подошел к столу с чайником кипящей воды, сказал, что разговаривать друг с другом – это всегда хорошо, в любых видах.

– Кстати, рассказал ему сегодня, как мать нашла его альбом для рисования из начальной школы. – Мужчина вытащил телефон из сумки, нашел фотографию. Маленький Кэнго стоял в центре кадра и, расставив руки в стороны, держал лист за края. – В этих широких объятиях помещались мы все, весь наш дом, весь мир, вся планета, которую он изобразил меньше собственной головы, синей краской.

Его жена повесила рисунок на кухне, так, чтобы видеть его, когда готовит, и сам он, проходя мимо, каждый раз умилялся. Мужчина признался, что, глядя на этот рисунок, он снова ощущает себя отцом.

– Мы остаемся родителями, даже когда наших детей больше нет в живых.

20

Два факта, на которые Юи наткнулась, набрав слово «объятия» в «Гугле» на следующий день

В ходе исследования, проведенного Международным научно-исследовательским институтом передовых телекоммуникаций в Киото (ATR), испытуемым было предложено в течение 15 минут поговорить со своими партнерами. По окончании беседы некоторые пары обнимались, а некоторые нет. В результате эксперимента было выявлено значительное снижение уровня кортизола (гормона стресса) в крови участников, окончивших беседу объятиями.

Согласно известному высказыванию американского психотерапевта Вирджинии Сатир (1916–1988), «We need four hugs a day for survival. We need eight hugs a day for maintenance. And we need twelve hugs a day for growth»[5].

21

В тот день по пути домой Такэси говорил больше обычного. История того мужчины потрясла его. Такэси заметил у него тяжелую форму псориаза: бляшки были на локтях, на всех пальцах, за ушами. Он сказал, что это невроз и ему требуется длительное лечение. Юи была за рулем и слушала его молча.

Наступала ночь, пейзаж за окном сливался в единую темную массу с уродливыми пятнами фар и уличных фонарей. Юи их не любила. От света фар мчавшихся по встречной полосе машин ей почему-то становилось не по себе. Такэси говорил, что не смог бы постоянно слушать истории жизни других, как Судзуки-сан. Одно дело – слышать такое раз в месяц, и совсем другое – каждый день.

Они выехали из тоннеля, дальше дорога шла через широкую долину. Юи смотрела вдаль, на горы: они появлялись на горизонте и стремительно росли и справа, и слева.

– А помнишь, он упомянул про объятия? Когда рассказывал про рисунок сына…

Юи кивнула, все так же внимательно глядя на дорогу.

– Хана делает вид, что спит, чтобы я ее обнял.

Юи на мгновение повернула голову в сторону Такэси – настало время дать понять, что она слушает его.

– Она так делает, когда устанет или когда ей грустно. И так с самого раннего детства, она тогда еще верила, что становится невидимой, когда закрывает глаза.

«Как много могут объятия! – подумала Юи. – От них, говорят, даже кости срастаются».

– А так она не дает себя обнимать? Когда не делает вид, что спит…

– Дает, но зажимается. Как будто стыдится того, что ей нужна ласка.

На мгновение Юи ощутила руки дочери на своих ногах: она радостно изо всех сил хваталась за них, не давала пройти. «Тише, тише, – говорила Юи, – ты меня уронишь!» Нужно было молчать, чтобы не расплакаться. Наконец она перестала воспринимать боль других так остро, как раньше. Ей это не нравилось, она мучилась, но вернуть старое не пыталась. В глубине души Юи знала, что это хороший знак.

– Поэтому я дожидаюсь, когда она уснет или притворится, что спит, и только тогда обнимаю, – сказал Такэси, пока они проезжали вывеску, сообщавшую о пересечении границы Сайтамы и Тибы. – И маму попросил ее обнимать, когда они остаются вдвоем. Она не особенно понимает эту физическую ласку, в детстве она меня редко обнимала, но я верю, что ей и самой понравится.