Текила для девственницы - [17]

Фамилия, кстати, тоже неприятная. Ну что это такое — Бородухин! Почему-то представляется огромный косматый мужик, этакий купчина, который будет осматривать меня, как товар на рынке, прикидывая, сгожусь ли в хозяйстве… Наверняка, Бородухин — ужасно неприятный тип.

В общем, ещё до знакомства я уже относилась к бизнесмену с предубеждением.

Но сейчас смотрю на джентльмена, который стоит рядом с нами с бокалом вина в руке, и мои сомнения тают, как апрельский снег.

Инвестор выглядит так, что ему можно простить не только возраст, но и то, что по трагической случайности при рождении его назвали Сергеем Юрьевичем, а не Андреем Владимировичем. Он совершенно неотразим. Тёмный костюм идеально сидит на поджарой фигуре, мягкая усмешка затаилась в уголках красивых губ, волевая челюсть теряется в ореоле богемной небритости. А взгляд у господина Бородухина пристальный, проницательный — кажется, этот товарищ видит всё насквозь, даже то, как моё сердце сейчас от волнения сокращается в бешеных конвульсиях. Что ж, если Сергей Юрьевич занимается инвестированием стартапов, он должен хорошо разбираться не только в бизнес-процессах, но, в первую очередь, в людях.

Интересно, что ему нашептала обо мне Сонечка? Не сомневаюсь, она осыпала мой нежный образ золотой пыльцой восторга. Хватит ли у Бородухина проницательности, чтобы понять, что перед ним не принцесса, а уборщица в ворованном платье?

Нет, ни за что не догадается.

Пять секунд — и меня уже мягко берут под локоть и увлекают в сторону от бабули, окутывают ароматом мужского парфюма, завораживают бархатным голосом, смущают комплиментами… Соня подталкивает меня взглядом: давай, давай, малыш, не робей, видишь, я подогнала тебе офигенного мужика!

Что же делать?

Инстинктивно сопротивляюсь, пытаюсь закрыться бронированным куполом, потому что совершенно не хочу завязывать отношения с этим роскошным джентльменом.

А я Сергею Юрьевичу явно понравилась, он уже вручил мне второй фужер шампанского и смотрит так жадно и откровенно, что на ум приходят слова Сони о незапланированном сексе, который у девушек случается в «Кастелло». Несколько раз Бородухин как бы невзначай ко мне прикасается. Спину обжигает холодом, мне не по себе, даже очередной глоток шампанского не помогает.

Но слово за слово… и элегантному инвестору удаётся растопить лёд.

Сергей Юрьевич расспрашивает об учёбе, интересуется планами на будущее. Он говорит несколько слов о своём занятии, но тут же вновь переключается на мою персону. Я в центре его восхищённого внимания, это, конечно же, приятно. Трудно устоять, ведь шампанское уже ударило по мозгам, а этот вальяжный и холёный взрослый мужчина ассоциируется с моим отцом, которого я очень люблю.

Да, сопротивляться трудно, крепостной вал давно осыпался, лучники в бойницах перебиты, с железным лязгом разматываются цепи подъёмного моста…

Я уже улыбаюсь Бородухину над фужером с шампанским, смеюсь его шуткам. Он великолепен и как нельзя лучше подходит на роль главного героя сентиментальных романов, которыми я раньше зачитывалась. К тому же мужчина ясно даёт понять, что я его зацепила.

И тут Бородухин меня дожимает:

— А я был знаком с вашей мамой, Вероника. Мы пересекались по работе. Очень яркая женщина и великолепный профессионал. Жаль, что так всё вышло…

Я сильно сжимаю фужер, он, того гляди, лопнет прямо в моей ладони. Слова о маме делают меня ещё более уязвимой. Вспоминать о ней больно, рана ещё не затянулась… И в то же время, очень хочется поговорить. Приятно встретить человека, который хорошо отзывается о маме. Это большая редкость.

Когда она заболела, все её многочисленные знакомые и подчинённые, которые раньше были такими услужливыми и милыми, молниеносно о ней забыли, как будто её никогда и не было. Её сразу списали со счётов, но мама об этом не узнала.

Удар пришёлся на меня, в девятнадцать лет я узнала, каким безжалостным бывает человеческое лицемерие и злорадство. Мама всегда была жёсткой, властной, резкой. Пока занимала высокий пост в аппарате губернатора, никто не смел выражать недовольство её стилем общения. Отыгрались позже. Я просила о помощи — от меня отворачивались. Ни одного звонка, ни слова сочувствия. Я оказалась в вакууме, один на один с маминой болезнью.

…Бородухин словно угадывает мои мысли. Он смотрит на меня с сочувствием, ласково берёт за плечо, рассказывает:

— Я познакомился с Антониной Михайловной, когда в городе шла подготовка к чемпионату мира по тхэквондо. Я видел, как работает ваша мама, как руководит. Она молниеносно решала любые вопросы, умела заставить, заряжала своей энергией. Это производило сильное впечатление.

О, да, всё так и есть. Иногда я думала, что мама легко построила бы по линеечке сотню кровожадных римских легионеров, они бы и вякнуть не посмели. Подчинённых и партнёров она держала в кулаке.

А потом… Всё изменилось — после совещания у губернатора. Мама вернулась в свой кабинет и потеряла сознание. Её увезли на скорой, и этот день чёрной полосой разделил мою жизнь на до и после…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍