Техника речи - [11]
Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии 8-й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собрался с мыслями.
Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним».
Обратите внимание, что все точки находятся внутри абзаца. Каждая короткая фраза - отдельная картина, раскрывающая характеры людей, окружающих князя Андрея, и отражающая его отношение к тому, что происходит. Устное выражение точки тут крайне разнообразно.
ЗАПЯТАЯ
Запятая ставится только внутри предложений. В простом предложении Она отделяет однородные члены предложения друг от друга, уточняющие обстоятельственные слова от общего обстоятельства места, времени и т.д., вводные слова, обращение и пр.
В сложном предложении она может отделять простые предложения внутри него, располагаясь перед союзом или союзным словом.
В бессоюзном сложном предложении запятая ставится преимущественно тогда, когда простые предложения, входящие в его состав, объединены сочинительной связью и эта связь между ними очень тесна.
В случаях противопоставления или уточнения смысла первой части сложного предложения во второй и т.д. запятая в бессоюзном предложении заменяется тире или двоеточием.
При относительной самостоятельности частей сложного предложения запятая заменяется точкой с запятой.
Запятая очень многозначна и потому требует в разных случаях разной интонации. Так, при перечислении, она требует последовательного повышения голоса. Это особенно важно помнить при передаче сложного синтаксического построения - периода.
Пример 1.
Прочтите фразу из «Двух гусаров» Л.Н.Толстого:
«В 1800- х годах, в те времена, когда не было еще ни железных, ни шоссейных дорог, ни газового, ни стеаринового света, ни пружинных низких диванов, ни мебели бел лаку, ни разочарованных юношей со стеклышками, ни либеральных философов-женщин, ни милых дам-камелий, которых так много развелось в наше время, -в те наивные времена, когда из Москвы, выезжая в Петербург в повозке или карете, брали с собою целую кухню домашнего приготовления, ехали восемь суток по мягкой, пыльной и грязной дороге и верили в пожарские котлеты, в валдайские колокольчики и бублики, - когда в длинные осенние вечера нагорали сальные свечи, освещая семейные кружки из двадцати и тридцати человек, на балах в канделябры вставлялись восковые и спермацетовые свечи, когда мебель ставили симметрично, когда наши отцы были еще молоды не одним отсутствием морщин и седых волос, а стрелялись за женщин и из другого угла комнаты бросались поднимать нечаянно и не нечаянно уроненные платочки, когда наши матери носили коротенькие талии и огромные рукава и решали семейные дела выниманием билетиков, когда прелестные дамы-камелии прятались от дневного света, - в наивные времена масонских лож, мартинистов, тугенбунда, во времена Милорадовичей, Давыдовых, Пушкиных, - в губернаторском городе К. был съезд помещиков и кончались дворянские выборы».
Пример 2.
Чем отличаются запятые от запятых в примере № 1?
Наташа.
«Вчера в полночь прохожу через столовую, а там, свеча горит». (А.П.Чехов «Три сестры»).
«А ведь счастья много, так много, парень, что его на всю округу бы хватило, да не видит его ни одна душа!» (А.П.Чехов «Счастье»).
В последнем примере имеет место случай несоблюдения запятой (запятая, не требующая паузы, поставлена в скобки).
Мы говорим:
«А ведь счастья много, так много (,) парень, что…».
Но если обращение стоит в начале фразы, запятая соблюдается.
Мы сказали бы:
«Парень, а ведь счастья много…»
Случаев несоблюдения запятой в устной речи довольно много. Запятая обычно «снимается» перед одиночным деепричастием, так как оно создает с уточняемым им глаголом как бы одно понятие, единый образ:
«Михайла сидел (,) насупившись».
(А.Н. Толстой «Петр первый»).
Но в случае, когда деепричастие стоит перед глаголом, оно приобретает большую самостоятельность и требует паузы после себя:
«Насупившись, сидел Михайла».
Без пауз произносятся в устной речи такие вводные слова, как конечно, вероятно, пожалуй, кажется, может быть, впрочем, чего доброго, по-моему, к несчастью, наконец и т.д.
Мы, например, говорим:
«Я (,) кажется (,) понимаю, ты (,) чего доброго (,) обиделся».
Крупный исследователь и знаток языка А.Н. Островского В.А.Филиппов часто рассказывал о постановках пьес великого драматурга. По его словам, корифеи Малого театра считали, что запятые в пьесах Островского способствуют слитности, плавности речи, паузы на них должны быть почти снятыми, интонации - певучими, мягкими, нерезкими. Это особенно относится к речи женских персонажей.
Из приведенных примеров уже видна многозначность запятой: она может и разъединить две части одной мысли (при сопоставлениях и противопоставлениях ), и концентрировать, собирать внимание (при перечислениях ).
Она нередко исчезает перед обращением , при вводных словах, перед деепричастиями и во многих других позициях.
Мы предлагаем быть внимательными к этому знаку, который обладает таким большим количеством значений и так часто употребляется.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Виктор Топоров (1946–2013) был одним из самых выдающихся критиков и переводчиков своего времени. В настоящем издании собраны его статьи, посвященные литературе Западной Европы и США. Готфрид Бенн, Уистен Хью Оден, Роберт Фрост, Генри Миллер, Грэм Грин, Макс Фриш, Сильвия Платт, Том Вулф и многие, многие другие – эту книгу можно рассматривать как историю западной литературы XX века. Историю, в которой глубина взгляда и широта эрудиции органично сочетаются с неподражаемым остроумием автора.
Так как же рождаются слова? И как создать такое слово, которое бы обрело свою собственную и, возможно, очень долгую жизнь, чтобы оставить свой след в истории нашего языка? На этот вопрос читатель найдёт ответ, если отправится в настоящее исследовательское путешествие по бескрайнему морю русских слов, которое наглядно покажет, как наши предки разными способами сложения старых слов и их образов создавали новые слова русского языка, древнее и богаче которого нет на земле.
Набоков ставит себе задачу отображения того, что по природе своей не может быть адекватно отражено, «выразить тайны иррационального в рациональных словах». Сам стиль его, необыкновенно подвижный и синтаксически сложный, кажется лишь способом приблизиться к этому неизведанному миру, найти ему словесное соответствие. «Не это, не это, а что-то за этим. Определение всегда есть предел, а я домогаюсь далей, я ищу за рогатками (слов, чувств, мира) бесконечность, где сходится все, все». «Я-то убежден, что нас ждут необыкновенные сюрпризы.
Содержание этой книги напоминает игру с огнём. По крайней мере, с обывательской точки зрения это, скорее всего, будет выглядеть так, потому что многое из того, о чём вы узнаете, прилично выделяется на фоне принятого и самого простого языкового подхода к разделению на «правильное» и «неправильное». Эта книга не для борцов за чистоту языка и тем более не для граммар-наци. Потому что и те, и другие так или иначе подвержены вспышкам языкового высокомерия. Я убеждена, что любовь к языку кроется не в искреннем желании бороться с ошибками.
Литературная деятельность Владимира Набокова продолжалась свыше полувека на трех языках и двух континентах. В книге исследователя и переводчика Набокова Андрея Бабикова на основе обширного архивного материала рассматриваются все основные составляющие многообразного литературного багажа писателя в их неразрывной связи: поэзия, театр и кинематограф, русская и английская проза, мемуары, автоперевод, лекции, критические статьи и рецензии, эпистолярий. Значительное внимание в «Прочтении Набокова» уделено таким малоизученным сторонам набоковской творческой биографии как его эмигрантское и американское окружение, участие в литературных объединениях, подготовка рукописей к печати и вопросы текстологии, поздние стилистические новшества, начальные редакции и последующие трансформации замыслов «Камеры обскура», «Дара» и «Лолиты».
Наталья Громова – прозаик, историк литературы 1920-х – 1950-х гг. Автор документальных книг “Узел. Поэты. Дружбы. Разрывы”, “Распад. Судьба советского критика в 40-е – 50-е”, “Ключ. Последняя Москва”, “Ольга Берггольц: Смерти не было и нет” и др. В книге “Именной указатель” собраны и захватывающие архивные расследования, и личные воспоминания, и записи разговоров. Наталья Громова выясняет, кто же такая чекистка в очерке Марины Цветаевой “Дом у старого Пимена” и где находился дом Добровых, в котором до ареста жил Даниил Андреев; рассказывает о драматурге Александре Володине, о таинственном итальянском журналисте Малапарте и его знакомстве с Михаилом Булгаковым; вспоминает, как в “Советской энциклопедии” создавался уникальный словарь русских писателей XIX – начала XX века, “не разрешенных циркулярно, но и не запрещенных вполне”.