Начавшиеся конструктивные проработки компоновок тяжелых танков на первых этапах сводились в основном к решению задач размещения многочисленного вооружения, к поиску наиболее оптимального количества башен и к выбору калибра орудий. В этой работе на заводе № 185 непосредственное участие принял Г.Н. Москвин.
Руководители работы склонялись к размещению орудий в трех башнях. Такое компоновочное решение поддержали и военные.
Варианты ЛКЗ и завода № 185 представляли собой 55-тонные танки с броней толщиной 60 мм и вооруженные одной 76,2-мм пушкой в главной башне и двумя 45-мм пушками в малых башнях (танки СМК и Т-100).
Наиболее предпочтительным в КБ завода № 185 считался вариант, которым занимался конструктор Э.Ш. Палей. В нем предусматривалась установка большой башни непосредственно за местом механика-водителя, по продольной оси симметрии, и двух малых башен, размещенных параллельно на подбашенной коробке в средней части корпуса. В этом случае обе башни укладывались в допустимый габаритный размер ширины машины, однако железнодорожный габарит требовал либо снижения высоты машины по крышам малых башен, либо уменьшения ее ширины с соответствующим уменьшением диаметра малых башен. Оба варианта вступали в противоречие с поиском оптимальной схемы компоновки.
Григорий Николаевич предложил свой вариант, где большая башня перемещалась вверх — на подбашенную коробку и вполне вписывалась в железнодорожный габарит. Малые башни при этом, по идее Г.Н. Москвина, будучи установлены параллельно на корпусе танка между местом механика-водителя и подбашенной коробкой, тоже соответствовали существующим требованиям. В итоге это предложение было сведено к установке только одной малой башни, но увеличенной в диаметре для размещения в ней спаренных 45-мм пушек, т. е. к уменьшению количества башен до двух.
Эту разработку удалось оформить как рационализаторское предложение, задокументированное в октябре 1938 г. А 9 декабря 1938 г. на Главном военном совете Сталин также предложил снять одну из трех башен нового тяжелого танка. Однако работа Г.Н. Москвина в КБ ОКМО — завода № 185 на этом закончилась: по требованию органов госбезопасности его уволили в связи с арестом (по ложному доносу) его старшего брата Семена. В октябре 1938 г. Григорий Николаевич получил расчет.
Пришлось пойти на случайную работу — поступить в декабре 1938 г. старшим инженером-конструктором в ленинградскую организацию «Буммашпроект». Там проектировалась бумагоделательная машина для изготовления пергамента.
В августе 1939 г. Г.Н. Москвин перешел в Институт инженеров железнодорожного транспорта, где участвовал в проектировании путеукладчика, а затем работал в бюро по строительству шахт.
Пушка для «Клима Ворошилова»
Шел август 1940 г. Наступил самый напряженный предвоенный период, когда «в воздухе пахло порохом и войной». Друзья-сослуживцы не прерывали связи с Григорием Николаевичем. Его знали как талантливого компоновщика сложных систем вооружения.
Кировский завод всегда стоял на передовых позициях отечественного военного производства. С ним считались и в ленинградских партийных и советских кругах, и в стране в целом. Возложенные на кировцев задачи создания перспективного тяжелого танка прорыва требовали концентрации творческих усилий квалифицированных конструкторов- танкистов. И опытом Г.Н. Москвина нельзя было пренебрегать. С августа 1940 г. Григорий Николаевич вновь стал членом творческого коллектива, на этот раз — СКБ-2 Кировского завода, которое возглавлял Ж.Я. Котин.
На Кировском заводе в это время полным ходом шла подготовка серийного производства тяжелого танка КВ. Его боевые возможности сомнений не вызывали. Но в конструкции машины выявились некоторые недоработки, которым сначала не придали должного значения. Управление танком оказалось тяжелым, особенно — переключение скоростей в коробке передач. Ненадежными были опорные катки, торсионы подвески, бортовые фрикционы. Видимо, сказывалась недоработанность технологических процессов в период освоения производства.
В ноябре 1939 г. боевая эффективность КВ подтвердилась в боях на Карельском перешейке. Танк КВ, вооруженный 76,2-мм пушкой Л-11, опытные образцы танков СМК и Т-100, а также модификация КВ-2, срочно разработанная в конце 1939 г., вооруженная 152,4-мм гаубицей М-10 обр.1938/40 гг., зимой 1940 г. были применены в боях, главным образом, для подавления прямой наводкой ДОТов противника.
Однако относительно основного вооружения КВ появились сомнения. Одни считали калибр 76,2 мм вполне достаточным для тяжелого танка. Другие, учитывая, что на новом среднем танке Т-34 тоже установлена 76,2-мм пушка, считали целесообразным использовать в танке КВ пушку большего калибра. Особую активность в этом отношении проявил конструктор артиллерийского вооружения В.Г. Грабин. Как минимум, он считал необходимым установить в КВ 85-мм пушку. На заводе «Новое Сормово», КБ которого возглавлял В.Г. Грабин, разрабатывалась пушка калибра 107 мм. В производстве для полевой артиллерии находился выстрел (гильза, снаряд и заряд) такой пушки.
В КБ Ж.Я. Котина к такому мнению В.Г. Грабина отнеслись с большой опаской. С мнением В.Г. Грабина также не согласились ни в АБТУ, ни в ГАУ. Спор мог решить только ответ на вопрос: можно ли в тяжелый танк установить пушку 107-мм калибра?
