Еще через два десятилетия историк Ивнамин Галиевич Султанов красочно описал эпопею Александра Васильевича Сильванского, сумевшего за счет поразительной напористости и родственных связей с тогдашним наркомом авиапромышленности М.М. Кагановичем (братом того самого Лазаря Моисеевича — члена Политбюро) получить задание на разработку истребителя, раздобыть подходящий проект Николая Николаевича Поликарпова и занять должность главного конструктора новосибирского завода № 153. Практика как критерий истины расставила все по своим местам. Чужой проект, загубленный безграмотными доработками «Остапа Бендера от авиации», воплотился в нелетающий истребитель. Хотя историк авиации Николай Васильевич Якубович, основываясь на своих многолетних тщательных архивных изысканиях, поставил под сомнение абсолютную «нелетучесть» И-220, сути дела это не меняет.
После выявления полной несостоятельности конструктора Сильванского, по формулировке В.Б. Шаврова, «деятельность его в авиации закончилась». М. Л. Галлай приводил свидетельства людей, встречавших Сильванского уже в качестве инспектора мельниц. И.Г. Султанов высказал предположение о дальнейшей деятельности Сильванского в ракетостроении под руководством С.П. Королева. На самом деле, как свидетельствуют документы за подписью самого Сильванского, он «брал выше», стремясь к положению, позднее занятому самим Королевым.
Ниже приведем несколько цитат из обращений Сильванского в различные инстанции, ярко характеризующие его личность и будто вышедшие из-под пера Михаила Зощенко.
Угрызения совести не тревожили душу Александра Васильевича и в середине 1940-х гг. он нашел пристойное объяснение как довоенному провалу, так и своей дурной репутации, сложившейся у наркома авиапромышленности А.И. Шахурина и его заместителя по опытному самолетостроению — А.С. Яковлева. Сильванский ни в малейшей мере не связывал это со своим соответствием, а точнее — несоответствием занимаемой должности главного конструктора и представил себя жертвой обстоятельств:
«Моя прежняя работа в системе НКАП в должности главного конструктора опытного истребителя И-220 при прохождении летных испытаний… потерпела фиаско. Одновременно были сняты три опытных истребителя — И-220, И-180 Поликарпова и истребитель Яценко вследствие якобы бесперспективности моторов воздушного охлаждения «двухрядная звезда». Роспуск ОКБ встретил мое сопротивление, что навлекло гонения т. т. Яковлева А. С. и Шахурина А. И.»
Разумеется, о том, что в отличие от других перечисленных машин, И-220 просто не смог толком оторваться от земли из-за недостаточной тяги винта, волюнтаристски уменьшенного главным конструктором, Сильванский благоразумно умолчал.
Несмотря на недоступность авиапромышленности для дальнейшей деятельности Сильванского, мечта о полете не оставляла его, что вызывает если не уважение, то сочувствие. С появлением беспилотной техники открылась новая лазейка для возвращения в небо. В отстаивании своей значимости как ракетостроителя Сильванский опирался на пару рефератов, которые он составил по иностранным статьям о воздушно-реактивных двигателях и «Фау-2» и направил курировавшему авиацию члену политбюро Г.М. Маленкову. Проведав о том, что «Фау-2» должен заниматься Наркомат боеприпасов, Сильванский в июле 1945 г. постарался внедриться в это ведомство. Однако специфическая репутация бывшего главного конструктора И-220 осложнила первые переговоры с наркомом и его заместителем.
Ванников Б.Л. и Горемыкин П. И.,- писал Сильванский, — настроены в отношении меня отрицательно. Так, тов. Горемыкин П. И. заявил мне, что с моим приходом на работу в НКБ начнется для него, Горемыкина П.И., «нервомотание». Тов. Ванников Б.Л. и Горемыкин П. И. не знали тогда моих способностей как специалиста и организатора, следовательно, их отрицательное отношение вызвано тенденциозным отрицательным отзывом т. Шахурина А. И. Так новый путь работы, избранный мною, вся моя подготовка и честное горячее желание работать с присущей мне энергией — все было снято и испачкано одним дуновением т. Шахурина А. И. Казалось, незримый дух гонений т. Шахурина А. И. витал надо мною».
В те годы в правительстве оборонную тематику курировал заместитель Председателя Совнаркома СССР Лаврентий Павлович Берия, имя которого также связывалось и с «правоохранительными органами», что придавало особую неотвратимость принятым им решениям.
Сильванский решился обратиться с письмом к Берии и добился встречи с ним:
«Лаврентий Павлович принял меня 17 сентября 1945 г. и в беседе указал на следующее:
а) я должен приступить к организации коллектива КБ на заводе № 70;
б) в указанном выполнении работ не будет иметь место волны нападок, хлынувшие на меня из НКАП;
в) после того как я освоюсь на заводе № 70 с обстановкой, я должен представить тов. Берия Л. П. предложения о постановке производства ракет «Фау-2» на заводе № 70.
Указания тов. Берия Л. П. были выполнены …
Я не имел намерений игнорировать своих руководителей или держаться особняком, а наоборот, искал помощи и руководства с их стороны. После приема тов. Берия Л.П. … я считал, что смогу с присущей мне энергией приступить к организации конструкторского коллектива на заводе № 70 и к подготовке развертывания конструкторских и производственных работ по «Фау-2».
