Техника и вооружение 2007 10 - [27]
Владимир Щербаков
Продолжение. Нчало см. в «ТиВ» № 11/2006 г.
В ходе переговоров по вопросу об «истинной принадлежности» островов каждая из сторон буквально с пеной у рта старалась доказать свою правоту, предъявляя многочисленные и разнообразные доказательства.
Аргентина основывала свои претензии на том, что она является прямой наследницей Испании в Южной Америке подобно Мексике в Центральной Америке. Из этого, по мнению Буэнос-Айреса, вытекало, что на Аргентину распространяется папская булла 1493 г. и Тордесиллаский договор 1494 г., по которому Португалия и Испания делили Новый Свет. Другими аргументами были близость островов к Аргентине и их колониальный статус.
Великобритания, в свою очередь, заявляла, что статус островов будет изменен «когда придет время», жители получат право на самоопределение, а немедленное установление аргентинской администрации на островах не изменит положения жителей Фолклендов. Впрочем, в Лондоне меньше всего думали о населении своей колонии в Южной Атлантике: даже в 1982 г. ее жители не имели прав граждан Великобритании, не имели они фактически и прав на землю и недвижимое имущество.
В середине 1970-х гг. возникает два противоположных «течения». С одной стороны, Аргентина, посредством ряда соглашений с Великобританией, усиливает экономическое проникновение на Фолклендские острова и на остров Южная Георгия. Так, например, еще 1 июля 1971 г. обе страны подписали ряд соглашений, облегчающих торговлю и транспортную связь, активно начали развивать научное сотрудничество, а в 1972 г. Аргентина даже построила на Фолклендах на свои средства аэродром и установила телефонную связь с архипелагом.
С другой стороны, на берегах Туманного Альбиона имелась группа достаточно влиятельных противников сближения с южноамериканским соперником. Тем более, что у Великобритании были весьма весомые причины удерживать в своих руках эти, «невзрачные» с виду, острова. Поэтому в 1975 г. британское правительство направило на Фолкленды комиссию во главе с лордом Шеклтоном для изучения экономических возможностей островов. Аргентинское военнополитическое руководство выразило по данному поводу «неудовольствие». Произошел обмен резкими нотами и послы обеих стран были отозваны до 1979 г.
В это же самое время на шельфе Фолклендских островов были обнаружены большие запасы нефти, которые, по мнению некоторых экспертов, в 13 раз превышали нефтяные богатства Северного моря. Хотя помимо этой важной экономической составляющей имелась и сугубо военная необходимость (точнее — военно-стратегическая цель) обладания данным архипелагом, в том числе и для осуществления контроля важного прохода между Тихим и Атлантическим океанами.
Естественно, что долго так продолжаться не могло и «висящее на стене ружье» просто обязано было выстрелить. Оно и выстрелило, но позже, когда аргентинскому военно-политическому руководству стала нужна «маленькая, быстрая и победоносная война». Знатоки истории нашего государства найдут прекрасный пример, с которым можно сравнить «аргентинский» случай. Ведь политика формируется по одним и тем же законам — что в России, что в Латинской Америке. Отличия заключаются лишь в небольших национальных особенностях. Стратегическая же линия всегда одинакова.
Для того чтобы понять причины, побудившие аргентинское руководство ввязаться в Фолклендскую авантюру, подробно рассмотрим ситуацию, которая сложилась в конце 1970-х гг. в этой некогда одной из самых богатых стран не только Латинской Америки, но и всего Нового Света.
А ситуация в Аргентине складывалась очень даже непростая. Правление генерала Перона, этого «отца нации», в 1973 г. вернувшегося из эмиграции и быстро избранного уставшим от социальных экспериментов и распространявшейся словно цунами нищеты народом на пост президента республики, продлилось не очень долго — всего лишь год. После его смерти в 1974 г. высший государственный пост перешел к его супруге, в целом постаравшейся продолжить его линию управления страной. Однако ей также не удалось слишком долго удержаться на этом посту: в 1976 г. ее свергла военная хунта и Аргентина начала вновь скатываться в пропасть «социально-экономической ямы».
Карта Аргентины.
Хуан Доминго Перон (1895–1974) был хоть и диктатором по сути, но человеком трудной и яркой судьбы. Он родился в небольшом аргентинском городе Лобос в семье фермера со средним достатком.
В возрасте 16 лет будущий президент Аргентины поступил в военную школу с твердой целью стать генералом. Пехотную школу он закончил в 1913 г. и получил чин младшего лейтенанта. Десятью годами позже он заканчивает Высшую военную академию, а в 1930 г. становится секретарем военного министра в правительстве генерала Хосе Феликса Бенито де Урибуру (1868–1932). Последнее было сформировано в результате военного переворота 1930 г.
Когда Перон уже несколько лет носил офицерские погоны (сначала преподавал военную историю, затем служил военным атташе в Чили), в Италии к власти пришли фашисты во главе с Муссолини. Хуан Перон был направлен в фашистскую Италию официально в качестве военного атташе, а фактически — для изучения политических и, особенно, военных вопросов нарождающихся «тысячелетних» империй. В Аргентину полковник Перон вернулся в январе 1941 г.
