И внезапно резко открыла глаза, окончательно проснувшись. Он все еще здесь, с ней? В ее постели? Затаив дыхание, Стефани протянула руку и пошарила у себя за спиной. Когда пальцы наткнулись лишь на холодные простыни, сунула ладонь под щеку, испытывая разочарование.
И с какой стати она грустит? Ей следует радоваться. В ее жизни хватает горестей и без Уэйда.
Со вздохом Стефани откинула одеяло, собираясь вставать, но застыла, когда листок бумаги слетел с подушки и медленно спланировал вниз с другой стороны кровати. Нырнув за ним, она поймала его прежде, чем он упал на пол. С колотящимся в горле сердцем она села и прочла:
Доброе утро, Солнце!
Извини, что ушел, не разбудив тебя, но ты так сладко спала, что я решил не тревожить тебя. Вернусь около полудня, завезу еще одну связку писем. Если хочешь, могу остаться и помочь тебе собирать вещи.
Уэйд.
Стефани вновь перевела взгляд на первую строчку, и приятное тепло растеклось в груди. Солнце. Он часто называл ее так тем летом, когда они познакомились. Удивленная, что он помнит ласковое прозвище, Стефани откинулась на подушку и уставилась в окно, гадая, к чему все это приведет.
Судя по страстной сцене на кухне прошедшей ночью, Уэйд надеется, что их дружеские отношения плавно перетекут в любовные. Но она не уверена, что позволит ему что-то большее, чем дружба. Он уничтожил ее доверие, причинил ей боль, которую не описать никакими словами. Сможет ли она простить, забыть? А если не сможет, какой смысл возобновлять с ним отношения, ведь прошлое всегда будет стоять между ними?
Стефани задрожала, вспомнив его губы на своей груди и собственное отчаянное желание, делавшее ее слабой и безвольной. Он был прав, говоря, что им было хорошо вместе. Им действительно было хорошо, и это целиком и полностью заслуга Уэйда. Она больше не встречала мужчину, который бы удовлетворял ее так, как он. Уэйд всегда, казалось, понимал ее желания, точно зная, как доставить ей удовольствие и когда она хочет, чтобы он остановился.
Так было и прошлой ночью. Стефани сама даже еще не успела принять решение, как он высказал ее страхи вслух и пообещал не заниматься с ней любовью до тех пор, пока она не сможет делать это без сожалений.
Стефани судорожно вздохнула. Ну как, скажите на милость, может женщина устоять против такого мужчины, который знает о ее страхах не хуже ее самой и предлагает понимание и терпение, пока она не справится с ними?
Услышав приглушенный крик «дверь открыта!», Уэйд вошел в дом.
— Я здесь!
Поскольку ее голос доносился из задней части дома, он предположил, что «здесь» означает в одной из спален. Пройдя коротким путем через столовую, Уэйд сунул голову в гостевую спальню и обнаружил Стефани стоящей на стремянке внутри стенного шкафа. Она была в шортах, и при виде ее длинных загорелых ног и голых ступней Уэйд почувствовал напряжение в паху. Надув щеки, он медленно выдохнул, чтобы успокоиться, и бросил связку писем на кровать.
— Вижу, ты потрудилась на славу.
— Не то слово, — последовал ответ. Девушка спустилась с лестницы, держа под мышкой обувные коробки. Поставив их на пол, выпрямилась, сдула с лица завитки волос, выбившиеся из хвоста, и улыбнулась. — Я закончила в столовой, теперь работаю здесь.
Уэйд оглядел кучи барахла на полу, затем наклонился и поднял куклу, лежащую у изножья кровати. Черная дыра зияла в том месте, где должен быть глаз, а светлые волосы клоками торчали в разные стороны. Он вскинул бровь.
— Твоя?
Ласково улыбаясь, Стефани взяла у него куклу.
— Это Мэдди. Я не расставалась с ней лет с трех до семи.
— Что случилось с ее глазом?
— Одна из собак Бада выдрала его.
— Волосы тоже?
Она покачала головой и попыталась пригладить клочковатую паклю.
— Нет, это моя работа. Я подумала, что ей больше пойдет короткая стрижка.
Уэйд присел на край кровати.
— Напомни мне не приближаться к тебе, когда у тебя в руках будут ножницы.
Улыбнувшись, она положила куклу на трюмо.
— Трус.
В зеркале трюмо он увидел, как улыбка Стефани сникла, и по появившимся на лбу морщинкам понял, что ее что-то беспокоит.
— Насчет прошлой ночи… — смущенно начала она.
Он поймал ее за руку и, потянув, усадил рядом с собой.
— Что насчет прошлой ночи?
Она взглянула на него, затем отвела глаза; ее щеки вспыхнули.
— Ты наверняка думаешь, что я подаю…
Когда ее голос стих, он спрятал улыбку.
— Противоречивые сигналы?
Стефани опустила голову и кивнула.
— То я прогоняю тебя, а то…
— Растекаешься восторженной лужей у моих ног?
Она нахмурилась.
— Ну, я бы так не сказала.
Усмехнувшись, он обнял ее за плечи.
— Не сердись. Я просто пытался рассмешить тебя, чтобы ты немного расслабилась.
Стефани вскочила на ноги и нервно заходила по комнате.
— В этом-то и проблема. Рядом с тобой слишком легко расслабиться. Так легко, что я забываю об осторожности.
— А это плохо?
Она развернулась лицом к нему.
— Да, это очень плохо! Ты причинил мне боль, и я не могу этого забыть.
— Но ты простила меня.
Это было утверждение, не вопрос, и Стефани уставилась на Уэйда, осознав, что это правда. Девушка не знала точно, когда и почему, но она действительно простила его.
Но что проку в прощении, если она не может забыть?
