Жаждущий большего, Уэйд, не прерывая поцелуя, подвел Стефани к стене и прижался к ней, пригвоздив своим телом. Наполнив свои ладони ее влажными от дождя волосами, он углублял поцелуй до тех пор, пока дыхание не обожгло легкие, а в жилах вскипел огонь, и каждая клеточка в теле запульсировала от потребности овладеть ею, снова сделать своей.
— Я хочу тебя, Стеф, — прошептал Уэйд и осыпал поцелуями ее лицо, веки, щеки. — Хочу заняться с тобой любовью. — Он просунул колено между ног Стефани и спрятал лицо в изгибе ее шеи, чтобы заглушить стон, когда тепло девушки обожгло ему бедро.
Уэйд знал, что ее желание не уступает его собственному, однако ощутил неуверенность в дрожании рук у него на груди и испугался, что слишком торопит события.
Сделав длинный, прерывистый вздох, чтобы успокоиться, он поднял руку и накрыл грудь Стефани. Под своей ладонью он почувствовал биение ее сердца.
— Помнишь, как хорошо нам было вместе? — Сомкнув пальцы вокруг мягкой плоти, Уэйд нежно помассировал ее. — Я всегда любил твою грудь. — Он приподнял ту, которую держал, и согрел своим дыханием. Замычав от удовольствия, когда сосок заострился под тонкой тканью, он лизнул языком припухшую вершинку.
Стефани инстинктивно выгнулась, полнее подставляя ему грудь. Уэйд легонько прикусил, но ткань мешала ему как следует прикоснуться, попробовать ее.
— Я хочу тебя обнаженной, — сказал он, затем взглянул на нее, ожидая разрешения.
Сглотнув, она кивнула и снова с тихим стоном прислонилась головой к стене, когда он спустил ее футболку, обнажая грудь. Свеча позади него отбрасывала мерцающий свет на пылающую плоть: заострившийся бутон, коричневатый ореол, окружающий его, бледную кожу, залитую румянцем желания. Зачарованный этим зрелищем, Уэйд сомкнул губы вокруг соска и втянул его в рот.
Посасывая, дразня сосок языком и зубами, он чувствовал ее возрастающее желание. Стефани обхватила Уэйда за голову, ее нетерпеливые пальцы путались в его волосах. Горячо желая удовлетворить обоих, он оторвался от нее и подхватил на руки.
Оставив свечу в кухне, Уэйд зашагал по темному коридору, и без света прекрасно ориентируясь в доме ее родителей. Очутившись в спальне, захлопнул дверь ногой на случай, если Малыш прибежит следом, и, подойдя к кровати, положил Стефани и вытянулся рядом.
В темноте он не видел лица девушки, да это и не требовалось ему, чтобы понять, что за время короткого перехода из кухни в спальню ее неуверенность вернулась. Он физически ощущал годы, лежащие между ними, все те бесконечные дни и месяцы, когда она цеплялась за свою ненависть к нему, окружая свое сердце такой неприступной стеной, которую он мог лишь надеяться когда-нибудь разрушить. Несколько минут назад Уэйд понял, что способен соблазнить ее. Но он не может позволить своей потребности обладать ею уничтожить тот малый шанс, который у него еще есть.
Дотронувшись до щеки Стефани, Уэйд повернул ее лицо к себе.
— Ты не представляешь, как сильно я скучал по тебе. Сколько ночей мечтал вот так обнимать тебя. — Он сделал глубокий вдох, отчаянно желая, чтобы она поняла, что он на самом деле чувствует. — Но это гораздо больше, чем физическое желание. Я тосковал по твоему смеху, твоей улыбке, по тому, как ты всегда точно знала, что мне нужно. А еще по нашим беседам часами и тому времени, которое мы проводили в молчании, счастливые уже тем, что вместе. — Он нашел ее руку и поднес к своим губам. — Я бы солгал, утверждая, что не хочу тебя сейчас. Но больше, чем сексуальное освобождение и удовольствие, которое это дало бы мне — я надеюсь, нам обоим, — мне нужна ты. Снова в моей жизни, в моем сердце. Когда мы займемся любовью, Стеф, я хочу, чтобы ты желала меня так же сильно, как желаю тебя я. Я хочу, чтобы не было никаких сожалений. — Услышав, как ее дыхание сбилось, Уэйд провел большим пальцем по ее щеке, чтобы поймать выкатившуюся слезинку. — Не плачь, Стеф. Просто позволь мне обнимать тебя. Я больше ничего не буду делать, клянусь, просто подержу тебя.
Стефани проснулась. Какие-то обрывки неясных чувств и эмоций завертелись в голове. Не открывая глаз, она попыталась определить их все. Тепло. Нежность. Покой. Защищенность. Вожделение.
Уэйд, медленно осознала Стефани, вспомнив события прошедшей ночи. Он возбудил ее своими соблазнительными словами, губами, прикосновениями. От одного только воспоминания об ощущении его губ на своей груди, от трепета желания, которое он вызывал, ей пришлось плотно сжать бедра, сдерживая тянущую, пульсирующую боль снизу живота.
Девушке также вспомнилось беспокойство, возраставшее в ней с каждым шагом, который делал Уэйд по направлению к спальне. Недоверие. Это такое отвратительное, губительное слово, с которым Стефани жила много лет. Но как бы упорно она ни старалась изгнать его из своего сознания, оно все равно оставалось, удерживая ее от того, чтобы отдать свое сердце мужчине — любому мужчине.
Но Уэйд утверждал, что страдал так же сильно, как и она. И, если верить ему, до сих пор страдает. В памяти Стефани всплыло то, как он привлек ее в свои объятия, говоря, что просто хочет обнимать ее. Она закрыла глаза, отдаваясь ощущению тепла и защищенности, которые почувствовала в его руках.
