Театральные записки (бриколаж) - [70]
– Так вы их записывайте, чтоб все об этом знали.
– А я пишу, это письма мои неотправленные. Ты их читала?
– Нет.
– Возьми, найди.
Роюсь в запущенном архиве, нахожу письма, читаю. Письма-дневники, кому, не важно, чаще без обращения, но по стилю можно догадаться, кому и когда написаны. Написано талантливо. Олегу Николаевичу (лётчик) – любовная фантастика, В. Г. – дневник 1968/69 годов. Жаль, что у ЗэМэ так всё перепутано и заброшено. Среди бумаг нашли письмо Юрского ЗэМэ, раннее, одна из ссор, а ещё отрывки капустника и парижские воспоминания Юрского. Зэмэхины письма я попыталась сложить по адресатам и годам, вероятно, мне это удалось, так как назавтра она со мной сначала вообще не разговаривала, потом обозвала летописцем, и около часа мы с ней пикировались, связующим нас звеном был Кузя (Зэмэхин кот).
ЗэМэ: Кузя, какой ты хороший, а они говорят, чтобы тебя выбросить, они тебя не любят.
Я: Не ябедничайте коту и не клевещите.
ЗэМэ: А они тебя не любят… (Играет она с Кузей, как со всеми, кнутом и пряником, поэтому Кузя то мурлыкает, то царапается). Кузя в очередной раз выпустил коготки.
Я: Хороший кот, но невоспитанный.
Смеётся. Кузя служит громоотводом. Болтаем, ЗэМэ несёт какую-то чепуху об иных мирах. Слушаем.
ЗэМэ: Почему вы смеётесь, вы не хотите меня понять.
Мы: Мы не смеёмся. Мы понимаем.
ЗэМэ: Нет, вы не понимаете меня.
Я: ЗэМэ, Вам приятно, чтобы мы Вас не понимали.
ЗэМэ: Ой, посмотрите, какой котик, как он умеет вписываться в любую сумку.
Любовные страсти ЗэМэ сейчас поутихли, и она сочинила новую идею: она в принципе не могла и не может иметь личной жизни, она – художник (по Цветаевой), да к тому же она не переносит дома посторонних людей, то есть мужчин. За лётчика хотела выйти замуж, но, во-первых, он не может отличить Цветаеву от Пастернака, во-вторых, будет постоянно дома ходить, мозолить глаза, стирать ему надо, готовить. Хотя на самом деле она любит заботиться, и стирать, и гладить, и готовить, если есть, для кого.
Весь разговор с ЗэМэ был интересен своей противоречивостью, поражала не только эволюция её чувств, мыслей, отношений за вечер-ночь, но и сочетание крайней распущенности с какой-то почти целомудренностью. Удивляло соседство фраз:
– Это скучно, когда тебе говорят: За что меня любит такая женщина! – и плачут только от прикосновения к одеждам.
– Там ведь такая любовь, он к кофточке её боится прикоснуться. – (Восторженно об Ильине и Тамаре из «Пяти вечеров» Володина).
Сейчас ЗэМэ молится на икону Св. Пелагеи, великой грешницы в миру, возвысившейся до святости после пострижения в монахини. По образу этой женщины моделирует свою жизнь, только монастырь для ЗэМэ – это её творчество.
А главное, сейчас, когда настоящие трагедии ею уже пережиты, у неё нет больше желания играть в них. Пришло понимание и мудрость – слишком дорогой ценой платят за такие игры. Сейчас ЗэМэ заклинает себя: «Я счастлива, я счастлива!»
В эти дни приезжала Кира Муратова, её Авербах пригласил работать на Ленфильме, неизвестно, согласится ли: она странная женщина, но умна, талантлива и фантастично принципиальна.
ЗэМэ, уже засыпая: «И я, и Кира, мы все напряжены. Надо снять это напряжение. Я счастлива, я счастлива!»
14 февраля 1977 г.
Из рассказов ЗэМэ возник ещё один образ гениальной женщины – это Натела Товстоногова, родная сестра Георгия Александровича.
Натела Товстоногова
Когда-то совсем давно Гогу бросила жена, он остался с двумя маленькими детьми. Тогда Натела, она училась в мединституте, бросила институт и посвятила свою жизнь воспитанию Гогиных детей и заботам о нём самом. Это очень мудрая женщина и второй глава театра, с ней решаются все вопросы. Они дружны с ЗэМэ.
ЗэМэ вспоминала, что как-то ей было очень плохо, это был год, когда они расстались с Игорем. Был её день рождения. Утром звонит Натела:
– Ты что сегодня делаешь?
– Играю.
– Но спектакль заканчивается рано, ты можешь ко мне приехать?
– Могу.
После спектакля ЗэМэ приезжает к Додоше (домашнее имя Нателы) и видит роскошно накрытый стол и всех своих друзей[95], которых Натела пригласила в честь её дня рождения, с некоторыми сама Натела даже не была дружна.
– Такое не забывается!
Московские гастроли
3 августа 1977 г.
Аня С.
В Москве с 9 по 29 июля были гастроли БДТ. Весь месяц – праздник! Мы были у ЗэМэ, были в театре, да и просто «вместе ходили по одним и тем же московским улицам, в надежде встретиться…»
Гастроли открывали спектаклем «Тихий Дон». Хорошо, но ожидали большего, думается, что мешает недраматургичность самого материала, да к тому же плохая игра молодых актёров, а их сейчас в театре – пропасть.
Ещё мы посмотрели: «Фантазии Фарятьева» (12.07). Гораздо интереснее, чем в Ленинграде, отточено, как балет.
«Кошки-мышки» (14.07). Первый спектакль в Москве, не очень удачно, впрочем, и ЗэМэ просила нас не приходить, чувствовала, что не всё получится.
«Влияние гамма лучей на бледно-жёлтые ноготки» (15.07). Плохо, главным образом, из-за игры актёров.
16.07 – концерт Юрского в театре Эстрады. В конце концерта он прочёл стихи новых для нас поэтов: Льва Друскина и Олега Чухонцева.
18.07 – «Ханума».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».