Театральные записки (бриколаж) - [27]

Выходим мы из «Princess Garden» через аллею роскошно одетых молодых людей в штатском, садимся в автобус, доезжаем до театра, снова аллея, «красавцы» уже с передатчиками, что-то, куда-то, кому-то сообщают, но с совершенно невозмутимыми лицами.

Сидим в театре час, другой, знаем, что в три часа начнётся. Спустились в вестибюль к главному входу, – ага! – начинается! Насколько пунктуальны: без десяти три подъезжают громадные серые бронированные автобусы, откуда-то появляются настоящие полицейские в касках, с дубинками, с какими-то щитами. Откуда-то издалека организованные вопли, нам ничего не видно за этим заслоном из серых авто-махин. Поднимаемся на лестницу в вестибюле, значит, на второй этаж театра, и только знамёна, знамёна, белое знамя, потом знамя страны восходящего солнца, – и всё это проносится на автомобилях, которых мы не видим, только знамёна и крики. Постояли, посмотрели, вроде бы кончилось, наш серый бегемот уехал за демонстрантами. Слава Богу, кончилось.

Но полицейские не расходятся.

Мы голодные: вчера нельзя было выйти в магазин, сегодня целый день нельзя, посылаем нашего милого, славного переводчика в «Супермаркет». Составляем список, кому что купить, мне молока и простокваши, как всегда, кому-то растворимого супу. Наташка Данилова: «Милый, что-нибудь, у меня голова кружится, какой-нибудь зелени, салата и немного чего-нибудь хлебного!»

Роман отправляет этого милого мальчика с напутствием «ни пуха, ни пера!»

Возвращается наш мужественный мальчик с полным пакетом «продовольствия». Как говорится, «накушались», немножечко подкрепились.

Снова слышим ор! Опять идём на лестницу – второй заход демонстрации, наш серый бегемот поперёк улицы, полчаса происходит движение новых флагов, новых криков.

Последний заход был в 17.50 за десять минут до начала спектакля.

Итак, остаются 10 минут до начала спектакля. В зрительной части зажигают полный свет. Буфетчицы раскладывают поразительной красоты коробки с конфетами, печеньем, мороженым.

Ни одного зрителя!!!

И всё же пришли! И всё же не побоялись! Их было человек сто, не больше. Играли «Холстомера». После спектакля – овации и сто букетиков невероятной красоты цветов!!!

Письма о любви

Март, 1978 г.

Сократовские диалоги. Вместо письма

– Привет!

– Привет!

– Пишет?

– Нет, а что ей писать? У неё свои дела…

– Да, но у меня и у тебя тоже дела, но мы ждём.

– Ты знаешь, раньше, когда мы писали, что мы далеко, что наши письма невпопад, – это была рисовка. А сейчас, действительно, далеко. Полное молчание.

– Да, мы даже не знаем, чем она занимается: может, снимается, может, играет, а может, – влюбилась…

– Раньше знали – страдает. Конечно, страдает, – это плохо. Но хоть какая-то информация, стабильность. Позвонишь, бывало, Ленке: «Ну, как Зэмэ? – Лежит, сломала ногу!» – Волнуешься, но всё-таки определённость.

– Может, ещё напишет. Подождём.

– Да, нет, а что писать, всё уладилось, успокоилось.

– Как думаешь, по Неве уже лёд прошёл?

– Скоро Вербное воскресенье.

Родная Зэмэшенька, нам как-то очень неспокойно. Напишите что-нибудь.

Неотправленный ответ на открытке 8 Марта!

Пишу на старых бланках, бумаги в доме нет.

Ну, вы – молодцы!

Насмешили меня!

«А может, она влюбилась?»

Во-первых, и рада бы, – да покажите в кого???

Во-вторых, влюбишься тут, когда с утра до ночи борюсь со своей красотой – ложусь спать человек-человеком, а утром просыпаюсь с перекошенной набекрень рожей, глаз заплыл и красуется трёхступенчатая опухоль на левой половине части организма под бывшим названием «лицо».

Варю дубовую кору, полоскаю без конца пасть, чтобы играть спектакли, от концертов отказываюсь.

Вероятно, сказывается 49-я весна, как это ни прискорбно.

Писем вам написала множество, как всегда, – мне ведь некому, кроме вас, рассказать обо всём, что произошло вчера, сегодня и позавчера. И вы это прекрасно знаете!

Так что всё в порядке, если не считать эту сучью половину физиономии.

Целую вас и обнимаю.

Ваша Зэмэ.

Вчера ночью написала вам предыдущий листочек, а сегодня приехали киношники из Москвы – в мае вызывают в Москву на переговоры, а если, Бог даст, всё будет хорошо, то съёмки в Москве в июле-ноябре.

Очень хороший сценарий. Одно меня в нём смущает – моя героиня такая омерзительная стерва, которой нет и не может быть никакого оправдания. Ваня уговаривает меня не отказываться. А я говорю: «Ванечка, ты пойми, после этого фильма с твоей бабушкой в Чебоксарах никто не будет здороваться, все будут возмущаться, какая у неё мерзкая дочка». Правда, сегодня утром на концерте я своим знакомым объясняла свою сложную ситуацию, одна мудрая женщина сказала: «Что? Она заведующая РОНО? А там другие и не работают. Это всё неудачники учителя, которых в своё время ненавидели дети, получив партийный билет, они обрели власть и теперь откровенно и последовательно мстят талантливым учителям».

Ну, в мае приеду – поговорим.

Лёд на Неве идёт.

Ещё раз целую и обнимаю!

Ваша Зэмэ.

11.06.1978 г.

…Конечно, прекрасный болгарин в этом виноват! Я ощутила себя женщиной, – и так стало славно и интересно жить на свете. Оказывается, я ещё кому-то нужна из этих, как я называю их, «не людей», то бишь мужчин.