Театральные записки (бриколаж) - [26]
– Додо! Ты не была в этих универмагах, там некого стесняться. Я одна на всём этаже, меряла, меряла, наконец, нашла то, что нужно, и долго-долго искала по этажу, кому бы заплатить.
Ваша «баушка» (ЗэМэ) и в Японии вляпалась в историю. Япония – страна, славящаяся абсолютной честностью. Можно оставить открытым номер, можно оставить кошелёк с валютой, – вас найдут, и кошелёк вернут.
Повезли нас в торговые ряды. Все люди, как люди, что-то примеряют, что-то покупают. «Баушка» идёт со своим «начальником по пятёрке» – а пятёрка «хороша» – Трофимов, Макарова, Призван-Соколова и я. Ну эти две – сами по себе, а мы втроём. Очень красивый, живописный угловой магазинчик с тканями…
Перед магазинчиком вертушки с тряпочками метровой длины. Остановились втроём. Каждая тряпочка стоит 300 йен, перевести на русский язык – это две банки оранжада из автомата. Одна тряпочка – на чёрном фоне большие белые гуси, другая – на голубом фоне Микки Маус и утёнок Дональд Дак. Выбирали, выбирали, наконец, выбрали: красная тряпочка и очень красивый голубой, серебряный, изумрудный клоун. Тряпочка сделана так, что если её сложить вдвое, то получится дивное платьице с одним, но разным сюжетом – на спинке один клоун, на пузиньке такой же, но в то же время не такой. Выбрали. Я вхожу в магазин, ко мне немедленно подходит любезный японец лет двадцати пяти.
– Ёси-моси, хай-хай, маси-писи-биси.
Берёт тряпочку, я достаю 1000 йен, мой «Маси-баси» уходит. Я жду 5 минут, 10, 15 – подходят мой «начальник» и Трофимов – ну, где же тряпочка?
– Тихо, ребята, мы не в той стране, где воруют.
Ждём ещё 20 минут. Наш старейшина Пальму[33] идёт к кассе, а там прямо выход на улицу.
Сбежал мой «ёси-моси» и с тряпочкой, и с тысячей.
Только потом мы обратили внимание, что продавцы в полосатых курточках. Утешаюсь тем, что дала ему 1000 йен, а могла бы дать и 10 000!
Только что, в очередной раз, посмотрела по телеку чудовищную, нечеловеческую, так называемую, борьбу, в которой напрочь отсутствуют какие бы то ни было правила, законы, – здесь всё можно.
Самое немыслимое, что этот вид «спорта» невероятно популярен. Мы видели на улицах, на газонах сидят семьи, как «на одесском пляжу», на циновках, с термосами, изящными котелками со жратвой, и часами чего-то ждут. Выяснилось, сидят в очереди за билетами на этот ужас. А мы им привезли нежнейшего «Дядю Ваню».
Можете себе представить «борются» две пары, не похожих на людей, мужиков. Оплывшие от жира морды, бессмысленные звериные глаза, – нет, у зверей осмысленные глаза. Жуткие, страшные тела, при виде которых уже страшно жить на свете…
Ладно, победителей объявили. Они идут сквозь ряды зрителей, им преподносят эти поразительные по красоте букеты, они даже не обращают на них внимания, всё, как должное.
А двое побеждённых, и в этом тоже жестокость страны, зачем так подробно снимать, для меня, может быть, вот эти самые дорогие сцены в этой бойне. Цветы бандитам, гангстерам. А этот с трудом ведёт своего товарища, готовится к новому старту.
Милые мои японцы! Почему же вам не показывают «На всю оставшуюся жизнь», «Фантазии Фарятьева»? Да у меня не хватит страниц, чтобы назвать все наши добрые талантливые фильмы. Вы же нежные, добрые, удивительные ребята, те, которых я узнала, и которые узнали меня. У нас ведь у всех одно сердце, одно ощущение матери, сына, внука, бабушки. Спасибо вам, японцы! А особенно тем, которые были у нас в плену! А почему тем, которые были у нас в плену? Эти пожилые японцы, понимая, что мы иностранцы, неизменно задавали вопрос – мы уже даже по-японски понимали: «Вы откуда приехали?» И мы гордо говорили: «Россия! Ленинград!» И в ответ: «Карасю! Спасибо! Мы в плен были у вас! Такой коросий плен!» Потому что у них понятие плена совсем другое.
Пишу это уже в Ленинграде – прочла в «Новом мире» замечательные «записки» «Пленники Сталинграда. Записки переводчика». Оказывается, в городе Суздале, в городе русского изящества, русской невыносимой красоты, – 33 церкви – 133 купола, в Спасо-Евфимиевом монастыре поселили весь, сдавшийся в плен генералитет и высшее офицерьё. Да! Пока их везли в Суздаль… Это страшно даже подумать! 42-й год, а им в поезде чистые постели; завтраки и ужины в своё время.
Город Нагоя.
Приехали в 7 часов вечера – распоряжение – из гостиницы не выходить. А гостиница-то с каким прекрасным названием «Сад принцессы». Ночью по номерам обзвон, в газетах сообщение, в три часа дня начинается антисоветская демонстрация, всему коллективу ехать в театр в 13.30. Начало спектакля в 18.00. Потом кто-то разумный решил – зачем всему коллективу, незанятые могут оставаться в номерах. Я подумала, что я буду делать «в номерах» – беседовать со своим начальством или с одним из нашей пятёрки – Трофимовым? А поеду-ка я вместе со всеми. И не пожалела об этом.
