Театр ужасов - [86]
– Ага, – невпопад говорил я.
– Ты меня пойми, у меня то коровы дохнут, то хардболом шмалят, то Хозяйка веревки из меня вьет. Отчеты, бухгалтерия, санитария и всякой дури сверх всякой меры. Голова кругом идет! Это я у вас просить прощения за сегодня должен. Лутя!.. Я ему звонил, этому качку… Лутя, налей, чо сидишь. – Лутя налил всем с два пальца. Я прошу мне больше не наливать, свой стакан отодвигаю. Они пьют водку, я пью пиво. Шпала предлагает войти в его положение, он требует понимания, каждый смотрит за собой и за другими, все вроде взрослые, да все как дети малые, а ему разгребай да нагоняй получай. – И это хорошо, что вы меня сегодня на место поставили. Только лучше бы это делать немного не так. – Он плавно распахивает куртку, и меня окатило холодом. Но ничего под курткой там не было. Он просто чешет ребра, невзначай показывая тельник. Чешет ребра и так же мирно закругляет: – А что до этого конкретного случая, то за травлю собакой клиенты претензий не имеют. Слава богу, эту хуйню мы уладили.
– Наоборот, им понравилось, – сказал Лутя, быстро выливая мою водку в свой стакан.
– А телка эта – чемпионка по таэквондо, что ли, просила за нее извиниться.
– Так что извини, – Лутя скорчил морду, я киваю, вот как хорошо-то все разрешилось, главное, ничего там под курткой у него нету, никто никому морду не бьет.
– Парень ее сказал, что они адреналина хапнули. Спасибо за приключение! Приедем еще…
– Пусть приезжают, – сказал Эркки, и все его поддержали.
– Прикинь, так и сказал. – Лутя сияет от радости. – Адреналинчику хапнули!.. говорят, что приедут и друзей привезут. Во какой рекламный ход! Так что, братуха, может, номер с собачкой повторим?
– Я те повторю, – прорычал Шпала, – никаких собак. Хватит с нас цирка. А вам троим… Мы тут подумали, – он посмотрел на Лутю, на мгновение умолкнув, – вам троим дадим премию: сто пятьдесят евро за эту ночь каждому! Каково?!
Хорошо! Сто пятьдесят за ночь! Да когда такое в последний раз было?! Мы очень довольны… Мы благодарим Шпалу… хряпнули водки (мне бы больше не пить, но как тут не выпить).
– Только держите себя в руках, лады? – сказал Шпала и пристально посмотрел на меня.
– Ага, – сказал я и махнул Тобару, – вторая бутылка за мой счет!
Есть мы, а есть иные – вурдалаки из фильма Юфита[20], люди в черных пиджаках, которые приходят, безмолвно насилуют, убивают, уходят; призраки с молотком или битой; в гладких облегающих одеждах, залитые светом фонаря, напитанные яростью ночи. Кто они? Воплощение разрушительной силы. Лишенные фантазии демоны. Скуластые хари. Толстые шеи. Ловкие гимнасты и фитнес-модели. Изящные садисты. Зрячие, но не видящие глаза. Безгубые трещины-рты. Руки, созданные для древка топора или блестящего стилета. Иные. Особи другого мира, по ошибке влетевшие в плоть человеческую.
Когда кто-то говорит, что ему нужно пойти в пейнтбол поиграть, чтобы стресс снять, не верьте, такие люди хотят не разрядиться, они идут не в пейнтбол играть, не жирок разогнать, не пострелять по мишеням – на самом деле они хотят кого-нибудь замочить, безнаказанно, но нагло и красиво, и идут стрелять по людям краской, дабы хоть как-то отвести свою мерзкую кровожадную душу. Когда кто-то рассказывает, как вытягивал из озера щуку или сома, а потом описывает, как он его распотрошил, знайте, он сделал это, чтобы почувствовать, будто потрошит человека. За этим ощущением безнаказанного убийства они и едут в далекие страны: вытаскивают акулу и рубят ее, режут на части с удовольствием; стреляют в льва, целятся в лося… И когда они целятся в лося, они видят в нем человека: лось ведь такой долговязый, неуклюжий, но по-своему грациозный, когда он идет неспешно, кивая тяжелой головой, разве не похож он на задумчиво прогуливающегося рассеянного старика, философа, поэта? – Конечно, похож! – Поэтому любят стрелять лосей: это все равно что стрелять в человека. За любыми подобными, на первый взгляд невинными, развлечениями таится безграничная неутолимая агрессия: даже не просто убить человека, а убивать людей регулярно, неограниченно, унижать, терзать, насиловать, всеми воображаемыми способами. Именно за этим они к нам в Zombiparken приезжают, а не пар выпустить… как они говорят: «Выпустить пар, ха-ха-ха!» Смех выдает их с головой, потому что они смеются утробой, а глаза смотрят на меня, как на жертву, глаза меня уже раздирают, разделывают, потрошат. Ох и невеселый же то смех, скажу я вам. Так смеются маньяки, смеются, а сами думают: «Мы тут поиграем с вами, а потом, в самом конце, мы вас всех съедим… и съедим по-настоящему… но сначала поиграем, по всем вашим правилам…»
Да, подпись здесь, подпись там. Только какое эти подписи имеют значение?.. Никакого!.. Они ставят подпись, мы тоже ставим подпись, но каждый ставит подпись по свою сторону баррикады, под своим столбцом-перечнем обязательств, почему и сказать, что некие мы подписали бумаги, нельзя, потому что мы в них стрелять не будем, а они в нас будут, и не только стрелять. Вот именно, не только стрелять. Затем бумаги и подписываются. У нас строгие ограничения, а для клиентов придуманы всякие лазейки, позволяющие им раздвинуть свои границы, чтобы нас поиметь. Видимость такая, будто все подписывают бумаги затем, чтобы сверх стрельбы никаких штучек не было, никаких других издевательств, тычков, избиений и тому подобных безобразий, на какие сподобятся клиенты, увлекшись охотой. Но мы-то, жертвы, прекрасно знаем нашу роль, и мы знаем, что тычки и оплеухи все равно будут. Потому что так устроены люди, которые к нам приезжают. Ты только намекнешь, что помимо обычной стрельбы краской вы можете, если считаете, что ваш оппонент не соблюдает правила игры (скажем, не падает после вашего точного выстрела – как со мной это было), помочь ему упасть, например, дать ему тычка по шее или пинка, и ничего за это вам не будет, – тут же к тебе вырастет очередь, чтобы поиграть в такую игру. Клиенты и персонал – все об этих уловках знают. Для того аттракцион и создан. Не каждый второй, конечно, но один из пяти точно что-нибудь такое себе позволит. Раз в две недели кто-нибудь из нас получит. Они всегда потом платят сверху, щедры и улыбчивы, негодяи, богатые сволочи знают, что зомби все стерпят. Мы терпим, принимаем подарки, умасливаем пострадавшего, даем ему чаевые, наливаем побольше, похлопываем по плечу, иной бомж такие моменты очень любит, почувствовав себя в центре внимания, может даже растаять и прослезиться. На такие слезы грустно смотреть, грустно, не то слово…
Герои плутовского романа Андрея Иванова, индус Хануман и русский эстонец Юдж, живут нелегально в Дании и мечтают поехать на Лолланд – датскую Ибицу, где свобода, девочки и трава. А пока ютятся в лагере для беженцев, втридорога продают продукты, найденные на помойке, взламывают телефонные коды и изображают русских мафиози… Но ловко обманывая других, они сами постоянно попадают впросак, и ясно, что путешествие на Лолланд никогда не закончится.Роман вошел в шортлист премии «РУССКИЙ БУКЕР».
Сборник «Копенгага» — это галерея портретов. Русский художник, который никак не может приступить к работе над своими картинами; музыкант-гомосексуалист играет в барах и пьет до невменяемости; старый священник, одержимый религиозным проектом; беженцы, хиппи, маргиналы… Каждый из них заперт в комнате своего отдельного одиночества. Невероятные проделки героев новелл можно сравнить с шалостями детей, которых бросили, толком не объяснив зачем дана жизнь; и чем абсурдней их поступки, тем явственней опустошительное отчаяние, которое толкает их на это.Как и роман «Путешествие Ханумана на Лолланд», сборник написан в жанре псевдоавтобиографии и связан с романом не только сквозными персонажами — Хануман, Непалино, Михаил Потапов, но и мотивом нелегального проживания, который в романе «Зола» обретает поэтико-метафизическое значение.«…вселенная создается ежесекундно, рождается здесь и сейчас, и никогда не умирает; бесконечность воссоздает себя волевым усилием, обращая мгновение бытия в вечность.
Синтез Джойса и Набокова по-русски – это роман Андрея Иванова «Аргонавт». Герои Иванова путешествуют по улицам Таллина, европейским рок-фестивалям и страницам соцсетей сложными прихотливыми путями, которые ведут то ли в никуда, то ли к свободе. По словам Андрея Иванова, его аргонавт – «это замкнутый в сферу человек, в котором отражается мир и его обитатели, витрувианский человек наших дней, если хотите, он никуда не плывет, он погружается и всплывает».
Новая книга Андрея Иванова погружает читателя в послевоенный Париж, в мир русской эмиграции. Сопротивление и коллаборационисты, знаменитые философы и художники, разведка и убийства… Но перед нами не историческое повествование. Это роман, такой же, как «Роман с кокаином», «Дар» или «Улисс» (только русский), рассказывающий о неизбежности трагического выбора, любви, ненависти – о вопросах, которые волнуют во все времена.
Эксцентричный – причудливый – странный. «Бизар» (англ). Новый роман Андрея Иванова – строчка лонг-листа «НацБеста» еще до выхода «в свет».Абсолютно русский роман совсем с иной (не русской) географией. «Бизар» – современный вариант горьковского «На дне», только с другой глубиной погружения. Погружения в реальность Европы, которой как бы нет. Герои романа – маргиналы и юродивые, совсем не святые поселенцы европейского лагеря для нелегалов. Люди, которых нет, ни с одной, ни с другой стороны границы. Заграничье для них везде.
Харбинские мотыльки — это 20 лет жизни художника Бориса Реброва, который вместе с армией Юденича семнадцатилетним юношей покидает Россию. По пути в Ревель он теряет семью, пытается найти себя в чужой стране, работает в фотоателье, ведет дневник, пишет картины и незаметно оказывается вовлеченным в деятельность русской фашистской партии.
В этом романе рассказывается о жизни двух семей из Северной Каролины на протяжении более двадцати лет. Одна из героинь — мать-одиночка, другая растит троих дочерей и вынуждена ради их благополучия уйти от ненадежного, но любимого мужа к надежному, но нелюбимому. Детей мы видим сначала маленькими, потом — школьниками, которые на себе испытывают трудности, подстерегающие цветных детей в старшей школе, где основная масса учащихся — белые. Но и став взрослыми, они продолжают разбираться с травмами, полученными в детстве.
История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.
Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.