Театр ужасов - [7]
– Ну, ползем еле-еле… Коротышка-то был пожильней, легче шел…
– Да, бывший борец, – соглашался Эркки. – Что, лишний вес сказывается?..
Еле дыша, развел руками.
– Ну, ну. До конца-то выдержишь, а? Как думаешь?
– Выдержу.
– Ну, смотри.
Тронулись. Шаг, шаг – переставлял я неуверенные ноги. Меня здорово качало. Каждый порыв несильного ветра смещал центр тяжести, приходилось ногами ловить землю, так сказать. Ничего, выдержу, говорил я себе. Тяжело-то, ух! Тем интересней. Посмотрим, как это работает, подстегивал я себя. Несколько раз останавливались, чтобы я перевел дыхание. Я почти ничего не видел из-за того, что толстые стекла запотели. Я считал шаги и с каждым разом (пишу не без гордости) я одолевал расстояние длинней и длинней. Сердце колотилось. Наконец-то поле, по высокой траве идти было еще тяжелей. Шпала давно нас ждал на гранитном валуне. Я этого не видел, мне о том сообщили. Солнце палило сильней и сильней. Эркки включил камеру:
– Три часа дня. Сентябрь. 2017 год. Новый костюм. Испытание второе. Кустарь, как костюм назвал?
– Нептун.
– Как?
– Нептун!
– Костюм «Нептун», модель первая, бета-версия, испытание второе. Во время первого испытания участник прервал процесс, отказался от продолжения опыта, мотивируя дискомфортом… Короче, до флажков…
Я сказал, что не вижу флажков. Кустарь меня подвел. Сквозь толстые стекла ничего не видно, говорил я. А если ночью?.. Каково будет ночью?.. Я сообщил об этом Кустарю… Он говорил: да, да, понял, принял ко вниманию…
Я много говорил. Это от волнения, думал я. Как перед погружением: когда меня облачали в водолазный костюм, я всегда много болтал, от нервов. Теперь погружения не было.
Наверное, меня подвели к тому месту, где вышел из игры Коротышка. Я почувствовал, что остался один. Они отступили от меня. Наверное, то же чувствует человек, приговоренный к смертной казни. Тебе надевают на голову мешок. Тебя подводят к определенному месту. А потом от тебя отходит конвой. Дальше будет действовать палач. Я почувствовал щелчок в области грудины. Шарик. Пуф, ерунда, и мне полегчало. Я слышал слабые голоса. Эркки снимал и комментировал, наверное. А вот и команды:
– Шагай вперед! Три шага! Три!
– Только осторожно! Выше ноги!
Высоко поднимая ноги, будто шагая в глубоком сугробе, я сделал три несмелых шага и снова почувствовал щелчок.
– Отлично! Ставим флажок… Давай еще! Еще два шага!
Я прошел еще два шага… И все-таки, что случится, когда он попадет мне в мембрану? Снесет мне башку или нет? Щелк! Плечо – немного чувствительно. Нет, Коротышка, ты врал, что в тебя угодила пуля. Это точно пчела была, точно пчела… Щелк!
– Давай еще пару шагов!
Так, вслепую, я шагал навстречу моему убийце, а он палил по мне из ружья. И вдруг я получил удар прямо над головой, и секунду спустя раздался оглушительный хлопок, меня встряхнуло. Упал на колени. Возможно, я даже потерял сознание. Или оно сколько-нибудь помутилось. Я перестал слышать свои мысли и чувствовать себя. В ушах звенело, точно у меня над головой разорвался фейерверк. Хлопок, встряска, удар, звезды в глазах – все было одновременно. В спине что-то рвануло, по позвоночнику пробежала вибрация: это был механизм, выталкивающий из баллончика «кровь». Эта вибрация по спине пробежала чуть позже. Я стоял на коленях и задыхался. Мне хотелось наружу. Я слышал вопли. Слышал радостные крики. Дружеские руки на моей спине, на плечах. Меня подняли. Меня обняли. Я был чумной, хотелось, чтоб они как можно скорей меня рассупонили.
В третий раз мы смотрели видео, на котором я шагаю неверными ногами по высокой траве. Солнце-то блестит, сколько лучей… а у меня там мрак, я-то в полном мраке шагаю! Ах, какие деньки. Красота! Красивые кадры. Эркки снимал аж с семи шагов, но не особо помогло: он был весь в краске, и Кустарь тоже – оба были в краске и желатине, но довольные. Мы сидели в мастерской Кустаря, в третий раз я смотрел, как моя голова разлетается на куски, из нее летит отвратительная жирная масса бело-красноватого цвета, куски, похожие на червей, сгустки, волокна, пряди вылетают и повисают на моих руках и плечах, на травах, я падаю на колени, и с небольшим запозданием из-за моей спины вырывается фонтан красной краски, и я слышу жуткий рев…
– А что это за вой? – спросил Шпала.
– Сирена, – довольный собою, сказал Кустарь.
– Ну, ни хуясе ты наворотил. – Глаза Шпалы светились от удовольствия.
Лутя танцевал от восторга:
– Да это ваще жесть, мужики! Это же бомба! Кустарь, ты – гений! Мы столько народу соберем! Я глазам не поверил. Ничего себе рвануло! Это круче Голливуда!
– Ну, все. Лутя, – прервал он брата, – мы тебя услышали. Жесть. Круче Голливуда. Все это в твоем слогане и должно быть. Понял? Давай! Дуй отсюда! Заводи рекламу, начинай обзвон клиентов. Первым с десятипроцентной скидкой. Все бабки парням за первую ночь – она ваша, ребята.
Кустарь аж крякнул. Эркки хлопнул себя по коленям.
– Ну а как еще нам с тобой расплачиваться? – сказал Шпала, глядя на Кустаря. – Как такой труд оплатить? Откуда бабки брать? Молодец, Кустарь! Гений! – И снова Луте, вполоборота: – Ты еще здесь?..
– Отлично! Ха-ха-ха! – Лутя похлопал нас всех по головам и плечам, махнул шаловливо в сторону брата кулаком и побежал.
Герои плутовского романа Андрея Иванова, индус Хануман и русский эстонец Юдж, живут нелегально в Дании и мечтают поехать на Лолланд – датскую Ибицу, где свобода, девочки и трава. А пока ютятся в лагере для беженцев, втридорога продают продукты, найденные на помойке, взламывают телефонные коды и изображают русских мафиози… Но ловко обманывая других, они сами постоянно попадают впросак, и ясно, что путешествие на Лолланд никогда не закончится.Роман вошел в шортлист премии «РУССКИЙ БУКЕР».
Синтез Джойса и Набокова по-русски – это роман Андрея Иванова «Аргонавт». Герои Иванова путешествуют по улицам Таллина, европейским рок-фестивалям и страницам соцсетей сложными прихотливыми путями, которые ведут то ли в никуда, то ли к свободе. По словам Андрея Иванова, его аргонавт – «это замкнутый в сферу человек, в котором отражается мир и его обитатели, витрувианский человек наших дней, если хотите, он никуда не плывет, он погружается и всплывает».
Харбинские мотыльки — это 20 лет жизни художника Бориса Реброва, который вместе с армией Юденича семнадцатилетним юношей покидает Россию. По пути в Ревель он теряет семью, пытается найти себя в чужой стране, работает в фотоателье, ведет дневник, пишет картины и незаметно оказывается вовлеченным в деятельность русской фашистской партии.
Эксцентричный – причудливый – странный. «Бизар» (англ). Новый роман Андрея Иванова – строчка лонг-листа «НацБеста» еще до выхода «в свет».Абсолютно русский роман совсем с иной (не русской) географией. «Бизар» – современный вариант горьковского «На дне», только с другой глубиной погружения. Погружения в реальность Европы, которой как бы нет. Герои романа – маргиналы и юродивые, совсем не святые поселенцы европейского лагеря для нелегалов. Люди, которых нет, ни с одной, ни с другой стороны границы. Заграничье для них везде.
Сборник «Копенгага» — это галерея портретов. Русский художник, который никак не может приступить к работе над своими картинами; музыкант-гомосексуалист играет в барах и пьет до невменяемости; старый священник, одержимый религиозным проектом; беженцы, хиппи, маргиналы… Каждый из них заперт в комнате своего отдельного одиночества. Невероятные проделки героев новелл можно сравнить с шалостями детей, которых бросили, толком не объяснив зачем дана жизнь; и чем абсурдней их поступки, тем явственней опустошительное отчаяние, которое толкает их на это.Как и роман «Путешествие Ханумана на Лолланд», сборник написан в жанре псевдоавтобиографии и связан с романом не только сквозными персонажами — Хануман, Непалино, Михаил Потапов, но и мотивом нелегального проживания, который в романе «Зола» обретает поэтико-метафизическое значение.«…вселенная создается ежесекундно, рождается здесь и сейчас, и никогда не умирает; бесконечность воссоздает себя волевым усилием, обращая мгновение бытия в вечность.
Новая книга Андрея Иванова погружает читателя в послевоенный Париж, в мир русской эмиграции. Сопротивление и коллаборационисты, знаменитые философы и художники, разведка и убийства… Но перед нами не историческое повествование. Это роман, такой же, как «Роман с кокаином», «Дар» или «Улисс» (только русский), рассказывающий о неизбежности трагического выбора, любви, ненависти – о вопросах, которые волнуют во все времена.
Иван Габай (род. в 1943 г.) — молодой словацкий прозаик. Герои его произведений — жители южнословацких деревень. Автор рассказывает об их нелегком труде, суровых и радостных буднях, о соперничестве старого и нового в сознании и быте. Рассказы писателя отличаются глубокой поэтичностью и сочным народным юмором.
Героиня романа – женщина, рожденная в 1977 году от брака советской гражданки и кубинца. Брак распадается. Небольшая семья, состоящая из женщин разного возраста, проживает в ленинградской коммунальной квартире с ее особенностями быта. Описан переход от коммунистического строя к капиталистическому в микросоциуме. Герои борются за выживание после распада Советского Союза, а также за право проживать на отдельной жилплощади в период приватизации жилья. Старшие члены семьи погибают. Действие разворачивается как чередование воспоминаний и дневниковых записей текущего времени.
Герой романа, как это часто бывает в антиутопиях, больше не может служить винтиком тоталитарной машины и бросает ей вызов. Триггером для метаморфозы его характера становится коллекция старых писем, которую он случайно спасает. Письма подлинные.
Четвертая книга монументального автобиографического цикла Карла Уве Кнаусгора «Моя борьба» рассказывает о юности главного героя и начале его писательского пути. Карлу Уве восемнадцать, он только что окончил гимназию, но получать высшее образование не намерен. Он хочет писать. В голове клубится множество замыслов, они так и рвутся на бумагу. Но, чтобы посвятить себя этому занятию, нужны деньги и свободное время. Он устраивается школьным учителем в маленькую рыбацкую деревню на севере Норвегии. Работа не очень ему нравится, деревенская атмосфера — еще меньше.
В книге описываются события жизни одинокой, престарелой Изольды Матвеевны, живущей в большом городе на пятом этаже этаже многоквартирного дома в наше время. Изольда Матвеевна, по мнению соседей, участкового полицейского и батюшки, «немного того» – совершает нелепые и откровенно хулиганские поступки, разводит в квартире кошек, вредничает и капризничает. Но внезапно читателю открывается, что сердце у нее розовое, как у рисованных котят на дурацких детских открытках. Нет, не красное – розовое. Она подружилась с пятилетним мальчиком, у которого умерла мать.
Папа с мамой ушли в кино, оставив семилетнего Поля одного в квартире. А в это время по соседству разгорелась ссора…