Театр теней - [6]

Шрифт
Интервал

Пара задержалась на мгновение у дверей своей машины, припаркованной неподалеку от клиники. Микки навел на них сложенные пистолетом пальцы и сделал вид, что стреляет, сначала в нее, потом в него.

3

— Вот, это тебе. Подарок.

Анна Кэт положила на стол перед Дэвисом какой-то плоский предмет в красивой упаковке, квадратный, со сторонами не длиннее ее тоненького пальчика. Затем она отвела руку назад и придвинула стул, чтобы сесть напротив него, по другую сторону стола.

— В честь чего это? — спросил Дэвис.

Он был ужасно рад. Когда Анна Кэт наведывалась к нему на работу, это частенько доставляло ему неудобства, но неизменно поднимало настроение. Конечно же, для мужчины это типично — гордиться своей дочерью и чувствовать, что, глядя на нее, сам становишься лучше, но Дэвис полагал, что может похвастаться еще и особыми доверительными отношениями с Анной Кэт. Несмотря на то что он дневал и ночевал на работе, ему удалось воспитать прекрасную молодую женщину; если бы подросток Дэвис Мур встретил такую, он наверняка восхищался бы ею, постарался бы с ней подружиться и направил бы всю свою энергию и обаяние на то, чтобы ей понравиться. Больше того, он вырастил молодую женщину, которая видела бы такого вот Дэвиса Мура насквозь со всем его деланным хладнокровием, важничаньем и прочей ерундой.

— Я собиралась подарить тебе это на день рождения, — сказала она, — но потом подумала: зачем столько ждать, ты и сейчас можешь им попользоваться. И вообще, когда у меня уже есть подарок, мне хочется вручить его сию секунду. Считай это подарком в честь того, что твоей дочке досталось от тебя по наследству отсутствие терпения.

— От меня? — Дэвис сделал вид, что оскорбился, а сам взял коробочку с крошечным бантиком и потянул в стороны края обертки. — Это мама у нас нетерпеливая. И всегда такой была.

Дочка рассмеялась. Ее было так легко рассмешить! Когда Анна Кэт была маленькой, ему ничего не стоило заставить ее хихикать, а ей стоило только начать, и через минуту она заходилась неистовым хохотом — таким, что живот сводило. Тут уж и Дэвис не выдерживал и тоже начинал смеяться. Тысячу раз, заходя в гостиную, Джеки заставала привычную картину: отец с дочкой уже валяются без сил на спине, как перевернутые черепашки, и покатываются со смеху.

Скотч отклеился, Дэвис развернул бумагу — показалась черная пластмассовая коробочка, а в ней зеркально сверкающий диск.

— Что это?

— Только что сведенные воедино официальные записи о рождениях и смертях в штатах Арканзас, Миссури, Техас, Оклахома, Нью-Мексико и Невада. С тысяча восьмисотого по тысяча восемьсот тридцать третий. Правда, не по всем штатам информация полная.

Дэвис покрутил диск в руках. На нем не было ни наклеек, ни надписей.

— Скажи, а где именно ты его купила?

— Купи-и-ла? — протянула Анна Кэт и запустила руку в вазу с конфетами, стоявшую на его столе, в поисках шоколадки. Она ухватила маленький батончик «Херши» — совершенно бессознательно она разворачивала лакомство тем же способом, каким отец разворачивал ее подарок: тянула за края сначала с левой стороны, потом с правой. — Никаких «купила», — пробормотала она с конфетой за щекой. — Скачала, скопировала, записала.

Дэвис посмотрел на нее с осуждением.

— Ну да. И что с того? Похакерствовала немножко, — призналась она без капли раскаяния.

Дэвис укоризненно покачал головой.

— Пап, пойми, информацией можно располагать, но никто не вправе ею владеть. Вся эта якобы общедоступная информация лежит себе на сервере в Далласе, а обнародовать ее собрались бы только года через два. Да еще цену астрономическую назначили бы за право пользования. Это же фашизм самый настоящий!

— Ну да, ну да.

— Это, если хочешь знать, не просто слишком ранний подарок на день рождения, это акт протеста без применения насильственных методов.

— Что ж, спасибо. — Он действительно был ей благодарен.

— К слову, о насилии. — Она обнаружила в вазе батончик с арахисом, который пропустила в первый заход. — Как там твой помешанный на религии? Новых весточек не присылал?

Дэвис пожал плечами:

— А-а, так. Письма. Записки безграмотные. Куча перевранных цитат из Нового Завета.

— От Кабана этого — или как он там подписывается: «Hog», кажется?

Дэвис обернулся и взял со столика, стоявшего у него за спиной, перехваченную резинкой стопку надписанных нетвердым почерком конвертов. В конце каждого письма стояла подпись — «HoG» и была коряво нарисована рука с торчащим вверх указательным пальцем. Дэвис как-то пошутил в разговоре с Грегором, коллегой по клинике, что наверное, автор писем болеет за футбольную команду университета штата Арканзас: у них и в названии кабан фигурирует, и с трибун им кричат: «Вперед, кабан! Давай, Hog! Мы победим!»>[3]

— Угрозы?

— Конечно. Или предупреждения.

— Не смей так спокойно об этом говорить!

— А ты бы хотела, чтобы у меня был более испуганный вид?

— Ага, — сказала она и улыбнулась. — Я просто много об этом думаю. Не хочу, чтобы с моим папочкой что-то случилось.

— Ничего со мной не случится, Анна Кэт. — Он прекрасно знал, что эти опасения в последнее время не выходят у нее из головы. — То… происшествие в прошлом месяце с врачом из клиники в Мемфисе было всего лишь выходкой какого-то ненормального. К тому же его уже поймали. А скорее всего, он погиб.


Рекомендуем почитать
Девонширский Дьявол

В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.


Люди гибнут за металл

Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.


Место вдали от волков

Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.


Предвестник землетрясения

«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.


Оттенки зла. Расследует миссис Кристи

Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.


Приставы богов

Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.


Леопард

В Осло обнаружены трупы двух молодых женщин, умерщвленных с помощью неизвестного орудия. Безжалостный убийца подкрадывается к своим жертвам бесшумно, как леопард, отнимая у них жизнь с изощренной жестокостью. Следствие топчется на месте, и Харри Холе вызывают из бессрочного отпуска. Пока полицейское начальство пытается использовать его в межведомственной борьбе, измученному охотнику предстоит пройти долгий путь по кровавому следу хищника…


Красношейка

Чтобы замять скандал с подстреленным во время саммита в Осло американским спецагентом, полицейского следователя Харри Холе переводят в Службу безопасности, где ему предстоит выявить связь между королями подпольного рынка оружия и группой неонацистов. Харри выходит на весьма подозрительную сделку: некто приобрел за большие деньги киллерскую винтовку с оптическим прицелом. Коллега Харри, норвежка Эллен Йельтен, убеждена, что в этом деле не обошлось без большой политики. Догадка стоит ей жизни, но американец все равно продолжает следствие.


Нетопырь

В Сиднее зверски убита молодая норвежка Ингер Холтер. На помощь австралийским коллегам полиция Осло посылает следователя Харри Холе. В Австралии Харри подстерегает множество неожиданностей. Здесь он обретет и потеряет и добрых друзей, и свою большую любовь. А поиски жестокого убийцы, подобного страшному змею Буббуру из сказаний австралийских аборигенов, станут для Харри глубоко личным делом и превратятся в смертельную схватку с загадочным и многоликим врагом.


Снеговик

Поистине в первом снеге есть что-то колдовское. Он сводит любовников, заглушает звуки, удлиняет тени, скрывает следы. Разыскивая пропавшую Бирту Беккер, Харри Холе приходит к выводу, что годами в Норвегии в тот день, когда выпадает первый снег, бесследно исчезают замужние женщины.Впервые Харри сталкивается с серийным убийцей на своей родной земле. Преступник, которому газеты дали прозвище Снеговик, будто дразнит старшего инспектора, доводя его до последней грани безумия…Перевод с норвежского Екатерины Гудовой.