Те, кто жив - [32]

Она прошлась вдоль стеллажей, провела пальцем по ячейке, критически оценила толщину пыли, осмотрела пол…

— Следы колёс, да, — подтвердил Борух. — И пыли гораздо меньше, чем на других стеллажах. Здесь что-то лежало относительно недавно, а потом его вывозили на каких-то тачках. Вручную, здесь следы ног, и… А вот, глянь-ка!

Он наклонился и достал из-за основания стеллажа кусок широкой нейлоновой ленты.

— Фрагмент такелажного ремня. Не знаю, что тут хранилось, но оно, похоже, было тяжёлое. Видишь потертости там, вверху? — он посветил фонарём на арочное крепление крыши. — Я бы предположил, что там крепили ручную лебёдку, обвязывали груз ремнями, поднимали из ячейки и так же, на тросе, опускали на тележку, или тачку, или что там у них было…

— Ещё какое тяжёлое, — задумчиво сказала Ольга.

Размер и форма ячеек навели меня на кое-какие мысли, но я от них решительно отмахнулся. Уж к больно невероятным выводам они подталкивали…

— Интересно, а куда они это вывезли? — Борух толкнул плечом в небольшую дверь в торце помещения и скривился, положив руку на ребра. — Вот же… Больно, чёрт!

За дверью начинались натуральные джунгли — сочная южная растительность оплела стены зданий зелёной сетью. Было влажно и жарко, пахло компостом и гнилыми фруктами.

— Да, тут колонну танков пусти, и через неделю не найдёшь, где она прошла… — сказал майор разочарованно. — Велика сила природы. Хотя…

Он чуть ли ни носом пропахал землю возле двери и вытащил что-то грязное, жалкое и невзрачное.

— Ещё кусок такелажной стропы. Отрезано ножом, видимо привязывали в кузове, а лишнее отхватили. Где навес у двери прикрывает землю, остался очень старый след колеса. Похоже, что грузили тут на машину и потом увезли куда-то. Куда — уже не найдём, — констатировал наш следопыт.

— Неважно, — махнула рукой Ольга. — Значит, они здесь были, и твой аналитик был прав.

— Он не мой аналитик, — флегматично ответил Андрей, — он очень себе на уме аналитик. Альтери окончательно нюх потеряли и не понимают, с кем связались.

— Эй, — удивился я, — ты же сам альтери?

— Ну… — скривился Андрей, — не урождённый же. Я гражданин Альтериона, что есть, то есть. Но там не всегда было так уныло, поверь. Каких-то лет сорок назад это был довольно бодрый срез, управляемый вменяемыми людьми. Это теперь мне там не рады…

— Там тоже тебе не рады? — не сдержался я.

Андрей посмотрел на меня тяжёлым взглядом, но мне было пофиг.

— Ещё как не рады, — хмыкнула Ольга. — Знал бы ты, что они собирались с ним сделать. Впрочем, ему нигде не рады. Так совпало.

— Я сложная, неординарная личность с богатой биографией! — недовольно сказал Андрей, и, подумав, добавил:

— А ещё я вечно выбираю не ту сторону…

— Тревожный признак, — сказал Борух. — Ведь сейчас ты вроде как на нашей…

— Хватит, — пресекла пикировку Ольга. — Нам сюда.

Она показала рукой на неприметный проход в стене большого зала.

Надо же, а я почему-то подумал, что наша задача здесь выполнена. Всё украдено до нас, можно возвращаться. Но нет — Ольга уверенно вела нас длинным тёмным коридором, который закончился дверью из обрамлённого металлом синего стекла. Сначала мне показалось, что мы вышли сквозь неё на улицу, на которой успело стемнеть, но я ошибся. Просто помещение, в которое мы попали, было по-настоящему огромным.

Таким ангаром можно было бы, наверное, накрыть небольшой городок. Деревню так точно. Грязные стёкла вознесшегося на высоту десятиэтажного дома ячеистого купола пропускали мало света, и я не сразу понял, что гигантский округлый объект под ним — дирижабль. Удлинённый сфероид, похожий на вложенный в ажурную силовую арматуру мяч для регби, лежал на сетчатом металлическом ложементе, сквозь который вниз свисала овальная гондола размером с прогулочный пароход. Торчали выносные консоли пропеллеров. Их гнутые лопасти были размером с меня.

— Ого! — сказал майор. — Нихрена себе!

И я был с ним полностью согласен. Картина монументальная. Не часто увидишь рукотворный объект такого размера. Пожалуй, так же внушительно выглядел бы атомный подводный ракетный крейсер, если достать его из воды и подвесить под потолок. Не меньшее уважение внушала архитектура самого ангара — крыша его, очевидно, должна была раскрываться, как створки раковины — об этом недвусмысленно сообщали могучие стальные фермы, соединенные с приводными цилиндрами, каждый размером с цистерну бензовоза. Страшно подумать, какие сотни тонн весила эта конструкция из стекла и железа.

— Могучая штуковина, — сказал Андрей. — Метров триста?

— Триста двадцать в длину, — ответила Ольга, — высоту и объём не помню. В гондоле можно было бы человек сто разместить, но на самом деле там всего восемь очень шикарных пассажирских кают, не считая кубриков для команды.

— А можно посмотреть? — загорелся я.

— Нужна лестница, — пожала плечами она, — вход метрах в трёх над полом, а как выдвигается трап, я не знаю.

— Могучая вещь, но зачем? — спросил майор.

— Мы не за дирижаблем пришли. Нам нужно другое…

Ольга пошла в дальнюю часть ангара. Здесь, совершенно незаметные на фоне колоссального летательного аппарата, стояли несколько… самодвижущихся колёсных повозок. Назвать их «автомобилями» язык не поворачивался, но до паровозов они тоже не дотягивали — и размер подкачал, и колеса явно не для рельсов.