— Что с Иваном? — схватила она за рукав свитера Лебедева.
— Неизвестно, — отмахнулся он. — Радист вышел на связь и доложил, что у них что-то произошло в котельной. Кто-то, кажется, погиб, но мы не поняли кто и почему, а больше на связь они не выходили. То ли батареи замёрзли, то ли…
Директор не договорил.
— Я иду за ним! — твёрдо сказала Ольга.
— Ты с ума сошла?
— Я с вами! — быстро сказал Мигель.
— Остановите эту сумасшедшую, — повелительным тоном распорядился Куратор, но директор не обратил на него никакого внимания.
— Оленька, — сказал он успокаивающе, — ну куда ты в твоём положении пойдёшь? Там темнота и мороз…
— Я только что оттуда, не надо мне рассказывать! И я уже одета, снаряжена и готова.
— И я! — поспешил заявить Мигель.
— В моём положении нет ничего особенного, мне рожать не завтра, а пока вы собираете новую группу, они могут там погибнуть.
— Я с вами, — внезапно сказал Андрей, выходя из дежурки со своим карабином.
— Ты-то куда? — заметно разозлился Куратор. — Я тебе запрещаю!
— Запрещалка не выросла! — отмахнулся Андрей.
— Чёртов авантюрист… — зло сказал Куратор, но, стиснув зубы, отошёл в сторону.
Лебедев пристально посмотрел на Ольгу, хотел что-то сказать, но только махнул рукой.
— Снегоступы у выхода возьмите, мы их много наделали, — подошел кто-то из дежурных. — Там ступеньки в снегу вырубили, по ним подниметесь на поверхность, а дальше снег рыхлый, без снегоступов никак. И вот ещё очки лабораторные из плексигласа…
Идти на снегоступах оказалось с непривычки очень сложно — ноги приходилось широко расставлять и высоко поднимать. Овальные алюминиевые пластины, грубо нарезанные из какого-то технического лома, привязывались к валенкам ремнями, а Ольге ещё и валенки были велики, болтаясь даже поверх бот. Первое время им приходилось то и дело хвататься друг за друга, чтобы не упасть, но потом понемногу привыкли. Институтская котельная находилась на окраине территории. От главного входа до неё было примерно километр, но преодолеть это ерундовое, в общем, расстояние оказалось не так просто.
— Это наверняка оно… — попытался говорить Мигель, но вести беседу на таком холоде оказалось просто невозможно — воздух выстуживал так, что, казалось, сейчас зубы треснут.
В плотно прилегающих к лицу лабораторных очках глаза уже не так резало холодом, но сами очки понемногу обмерзали.
— Надо было мылом натереть… — не унимался говорливый Мигель.
Андрей шёл молча, сосредоточенно сопел, старательно переставляя ноги и поддерживая Ольгу за локоть, когда она теряла равновесие. Этот человек был ей непонятен — он прибыл в Загорск-12 вместе с Куратором, но в качестве кого? Почему именно он — это было безапелляционное требование — должен был пройти через созданный установкой прокол? Что за дела были у них в гараже — настолько важные, что они были готовы чуть ли ни за оружие взяться? Ответов на эти вопросы у неё не было, но всё же она была благодарна, что Андрей вызвался идти с ними — если потребуется спасать людей, лишние руки не помешают.
В темноте оказалось неожиданно сложно ориентироваться даже на знакомой территории Института. Заваливший всё снег скрадывал контуры зданий и путал ориентиры, фонари светили слабо и недалеко. С первой попытки прилично промахнулись — уперлись в гараж, причём не сразу даже поняли, что торчащие из-под снега кусок стены и угол крыши относятся именно к нему. Сориентировались, прикинули направление, пошли дальше — и чуть не убрели невесть куда. Спасло то, что Ольга зацепилась краем снегоступа и упала. Оказалось — за верхушку фигурного кованого копья, венчающего скрытую под сугробом ограду.
Жуткий холод и рыхлый снег выматывали, выпивая последние силы. У Ольги от непривычного движения враскоряку ужасно болели внутренние мышцы бедер. Противно ныли остывшие кисти рук, которые она безуспешно пыталась согреть, сжимая и разжимая кулаки внутри варежек, потеряло чувствительность лицо. Когда они, скорее по удаче, чем по расчёту, всё-таки нашли котельную, она уже была готова лечь в снег и умереть — настолько пропиталось тело ядом усталости. К железной двери был прокопан в снегу утоптанный спуск. На наезженной волокушей колее контрастно выделялись пятна жидкости, которая сначала показалась Ольге чёрной. Но в свете фонаря стало видно — снег пропитался пролившейся тут в изобилии кровью.
— Откройте! Это мы! — уже стучал в железную дверь Мигель. Заглушённый промерзшим шарфом голос и толстые варежки на руках свели его попытки на нет, и Андрей, в конце концов, пару раз грохнул в железный лист прикладом.
— Кто здесь? — послышался из-за двери знакомый голос, и у Ольги зашлось сердце — жив!
— Это я, Иван, я! — закричала она, отдирая ледяную корку с шарфа.
— Рыжик? — удивился он. — Как тебя… Открываю!
Ввалились в тёмное помещение — коридорчик при входе, — зацепились снегоступами, чуть не посшибали друг друга.
— Сюда, сюда, — тащил Ольгу за локоть почти невидимый Иван. — Мы тут растопили один котёл…
В топочной не было тепло — стены покрывал толстый слой инея, — но, после лютого мороза снаружи, казалось — жара. Сумрак, подсвеченный слабым мерцанием огня из открытой топки, возле которой неразличимо сгрудились какие-то люди.
