Тайны Зимнего дворца - [20]

Вторая княжна Долгорукая, была еще лучше устроена: сперва чадолюбивый монархъ далъ ей громадныя денежныя средства; а дѣтямъ титулъ и даже «шефство» надъ нѣкоторыми полками. Но добрый отецъ нашелъ, что этого мало, и что денежныя средства, данные княжнѣ и дѣтямъ изъ собственныхъ капиталовъ, не достаточны, тогда Александръ не задумавшись сдѣлалъ третій восточный заемъ, который всецѣло перешелъ въ кассу счастливой княжны, т. е. онъ пожертвовалъ интересами Россіи ради любимой женщины и ея дѣтей. Развѣ это не вполнѣ рыцарскій поступокъ! (?) Онъ пренебрегъ общественнымъ мнѣніемъ въ пользу дѣтей! Значитъ любимая женщина и ихъ дѣти были ему дороже отечества и чести. Наконецъ онъ завершилъ свое доброе дѣло, женившись на ней и давши бывшей фавориткѣ и дѣтямъ титулъ свѣтлейшихъ князей Юрьевскихъ. Не образцовый ли это примѣръ рыцарства и чадолюбія! (?)

Нельзя не похвалить Александра какъ отца, кто на его мѣстѣ не поступилъ бы такъ же, будучи облеченъ безпредѣльной властью. А развѣ подданные не дѣти своего монарха? Но въ сердцѣ царя оказывается, что дѣти раздѣляются на двѣ категоріи, на «собственныхъ дѣтей» и на «вѣрноподданныхъ»; обязанность послѣднихъ обогащать первыхъ въ ущербъ собственныхъ боковъ. Безспорно Александръ II былъ идеальный отецъ для кровныхъ дѣтей, какимъ же отцомъ онъ былъ для дѣтей — вѣрноподданныхъ?…

Что же на это возражали эти самые вѣрноподданные? Грамотная публика улыбалась, смѣялась изъ подтишка и преспокойно покупала билеты третьяго внутренняго займа, а безграмотная, охала, да на горбѣ выносила всѣ тяжести налоговъ и займовъ.

Что жь вышло въ итогѣ! всѣ молчали — значитъ были довольны.

Но вернемся къ нашему разсказу.

Значитъ это правда! воскликнула фаворитка рыдая и отстраняя бумаги дрожащей рукой. Значитъ сонъ на яву. Государь снова наморщилъ брови и спросилъ:

— Что вы подъ этимъ подразумѣваете?

Что я подразумѣваю? повторила Нелидова, заливаясь слезами. Я чувствую, что ваше величество меня больше не любите! что другая заняла мое мѣсто въ вашемъ сердцѣ. Вы хотите деньгами расчитаться со мной! Не за деньги же я васъ любила? Вѣдь вашему величеству извѣстно, что я происхожу изъ древняго рода, а не какая нибудь проститутка. Берите назадъ ваши деньги, онѣ мнѣ не нужны, не изъ за нихъ я васъ полюбила! Я въ васъ нашла идеалъ мужества и полетъ генія! Повторяю, не изъ за денегъ и не за титулы я васъ полюбила, а изъ за васъ самихъ.

Сама не сознавая, что говоритъ, фаворитка задѣла самыя чувствительныя струны гордаго монарха — его честолюбіе. Онъ подошелъ къ ней и взялъ за руку:

— Я все это знаю и не одной минуты не сомнѣвался въ вашей любви ко мнѣ, вамъ это небезъизвѣстно, но тѣмъ не менѣе, надо же обезпечить вашу будущность и судьбу нашихъ дѣтей. Мы переживаемъ такія тревожныя времена! какъ государь, я обязанъ стать лицемъ къ опасности и кто знаетъ, можетъ ядро брошенное непріятелемъ въ нашъ лагерь!.. можетъ пуля пущенная мѣткой рукой какого нибудь измѣнника, ядъ…

Ваше величество, ради самого Бога не говорите мнѣ о смерти. Если, вы умрете, чего боже упаси, мнѣ, тѣмъ болѣе не нужны ваши милліоны, вѣдь я васъ ни за что не переживу.

— Слабый человѣкъ всегда такъ разсуждаетъ. Смерть не поражаетъ того, кто идетъ ей на встрѣчу, напротивъ, она безпощадна скашиваетъ тѣхъ, кто судорожно привязывается къ жизни. Если бы смерть поражала насъ, когда ее призываешь, меня давно бы ужь не было въ живыхъ!

Эти послѣднія слова государь произнесъ въ какомъ-то полузабытьи.

Ваше величество, вы меня пугаете!

— Довольно напрасныхъ словъ, сказалъ онъ съ обычной грубостью; моя обязанность была обезпечить судьбу дѣтей, которыми вы меня осчастливили, я только исполнилъ свой долгъ, и теперь ничего не боюсь, чтобы судьба мнѣ ни подготовляла.

Потомъ Николай позвонилъ.

Подать сюргучъ и свѣчку и позвать дежурнаго офицера! приказалъ онъ вошедшему лакею.

Государь запечаталъ портфель, написалъ нѣсколько словъ, подозвалъ дежурнаго офицера и сказалъ ему передавая пакетъ:

Отнести къ Штиглицу и положить на имя фрейлины Нелидовой. Скажи генералъ-адъютанту графу Клейнмихелю, чтобъ онъ явился за приказаніемъ.

Надѣюсь вы позволите? обратился Николай къ фавориткѣ съ холодной вѣжливостью.

Тонъ государя заставилъ сердце фрейлины сильно сжаться. Она поблѣднѣла и нервно прижала руку къ сердцу, точно желая ослабить его удары.

Государь не замѣтилъ ея грусти. Въ его каменномъ сердце не отзывалось ни горести, ни радости къ ближнему. Онъ дѣлался человѣкомъ только въ кругу своего семейства, да и то не надолго. Николай нисколько не думалъ, что оскорбляетъ фаворитку послѣдними словами. Леденящая холодность его тона — была обыкновенная манера гордаго монарха. Грозныя тучи собрались на высокомъ челѣ; онъ молча опустилъ голову на грудь и зашагалъ по будуару. Шаги его заглушались толстымъ бархатнымъ ковромъ. Иногда онъ проводилъ правой рукой по льбу, точно желая отогнать мысли, которые его тревожили, но напрасно, человѣкъ не можетъ заставить молчать свою совѣсть.

Клейнмихель давно ужь вошелъ и съ безпокойствомъ озирался, то на государя, то на Нелидову. Царь не замѣчалъ его присутствія. Фаворитъ пробовалъ нѣсколько разъ кашлянуть, чтобъ обратить на себя вниманіе, но его никто не слышалъ. Наконецъ Клейнмихель направился къ фрейлинѣ, чтобъ узнать, зачѣмъ его позвали. Видя лихорадочную блѣдность Нелидовой и волненіе государя, онъ думалъ, что его позвали быть посредникомъ, какъ ужъ не разъ бывало между монархомъ, столь грубымъ въ обращеніи и раздражительной фавориткой. Близъ цвѣтника, гдѣ сидѣла фрейлина, Клейнмихель встрѣтился съ государемъ. Точно проснувшись отъ тяжелаго сна, Николай быстро поднялъ голову и рѣзко обратился къ своему любимцу: