Тайны старых замков - [11]

Отличный замок имел, однако, один недостаток — за него отчаянно воевали валашские воеводы Драга и Балка, всячески стараясь вытеснить отсюда барона Перени и неоднократно нападая на его замок Канков. И как ни прискорбно было это признавать, их претензии были не совсем безосновательными. Дело в том, что венгерский король задолжал им крупную сумму денег и в качестве компенсации вынужден был уступить часть земель, включая и мощный замок в Хусте. Но уступать Нялаб король не намеревался, и барону Перени приходилось обороняться.

Выстроенная в камне Севлюшская крепость имела прочные стены и хорошо защищала себя. И всё же барону Петеру приходилось очень туго. Яростное сопротивление валашских воевод удалось сломить лишь с помощью королевских войск и при поддержке князя Фёдора Кориатовича, владевшего мощным замком неподалёку, в Мункаче, и имевшего немалое влияние в этих землях. И вскоре, освободившись от валашских притязаний, семья Перени перенесла свою резиденцию в Нялаб.

Оставшийся без хозяина замок Канков в Севлюше барон Петер Перени передал ордену францисканцев под монастырь, тем более что к этому времени его стратегическое значение заметно ослабело. Крепость была не слишком большой, но надёжной, имела форму четырёхугольника с массивными квадратными башнями по углам и приземистым, но мощным донжоном. Замок защищали могучие стены, достигающие трёх с половиной метров в толщине, и неприветливые для нападающих скалы Чёрной горы. Монахи довольно быстро превратили форпост в укреплённый монастырь и достроили здесь костёл и часовню. Монастырь в Севлюше был довольно влиятельным, судя по тому, что сюда были перенесены мощи Яноша Капистрана. А его память венгры высоко чтили. Этот монах-францисканец прославил себя в битвах с турками. В сражении под Белградом он оказал своевременную и существенную помощь попавшему в трудное положение полководцу Яношу Хуньяди. Среди местного населения ходили упорные слухи, что монахи хранят мощи своего прославленного брата по ордену в особом гробу, подвешенном на цепях (некоторые добавляли для весомости — золотых) в подземелье донжона замка.

Несколько поколений баронов и францисканских монахов сменились в их мирном сосуществовании. И вдруг в середине ХУ1 века между ними как чёрная кошка пробежала. Барон Ференц Перени всё больше отдалялся от католической веры, склоняясь к протестантизму, охватившему Европу. К тому же и отношения его с императором Фердинандом 1 становились всё хуже. Ситуация в стране была вообще беспрецедентно сложной, поскольку её раздирали на части два короля, правившие одновременно. Фердинанд 1 был как бы и законным королём Венгрии и Богемии, позднее он стал королём Германии и, наконец, императором Священной Римской империи. Но то не был выбор венгров, этого короля им навязали, хотя часть дворянства его поддерживала. Одновременно с Фердинандом был коронован и выбранный другой частью населения Янош 11 Жигмонд Запольяи, крупнейший магнат королевства, воевода из Трансильвании. Он отличался веротерпимостью и принял Тордайский эдикт — первый международный документ, признающий свободу вероисповедования и призывающий к прекращению кровопролития на религиозной почве (к слову, через год после принятия этого прогрессивного эдикта во Франции разразились жуткие события Варфоломеевской ночи). По-видимому, взгляды Жигмонда были более близки барону Перени, и он перешёл на сторону короля Запольяи.

Вот тут-то и разыгралась трагедия.

Монахи-францисканцы не могли смириться с утратой столь богатого и могущественного прихожанина и вознамерились силой вернуть барона на праведный путь. Тогда они выкрали его красавицу-дочь и сообщили потрясённому отцу, что он получит её обратно, только дав клятву перед Господом остаться преданным истинной вере и отречься от ереси. А пока что девушку держат в подземелье замка, добавил посланник монахов, опустив глаза, — по-видимому, намеревался этими словами ускорить процесс раскаяния и покаяния, на который рассчитывали святые братья.

Но монахи плохо знали барона Ференца Перени. Это был мужчина горячего нрава и не знающий, что такое страх. А Илона была его единственной дочерью, и отец любил её без меры. Услыхав, что его нежную девочку бросили в грязное подземелье, где холод, гнетущая полутьма и крысы, да ещё труп в подвешенном гробу, как говорили, барон от ярости потерял голову. Монах так и не успел поднять глаза и не увидел, как смерть метнулась к нему. Это разъярённый барон выхвалил меч, и в следующую минуту конвульсивно дергающееся тело посланника уже валялось у его ног, а взметнувшийся фонтанчик алой крови окрасил листья близлежащего куста в несвойственный им цвет.

— Сбор! В поход! — зычно прокричал барон. — Выступаем немедленно!

И через несколько минут большой отряд отлично вооружённых воинов, всегда готовых по необходимости хоть нападать, хоть обороняться, на всём ходу вырвался из ворот замка и устремился в сторону монастыря. Ехать было совсем недалеко.

Несчастная Илона, тем временем, не могла прийти в себя от охватившего её ужаса и отчаяния. Она с несколькими девушками вышла из замка к реке, чтобы немного прогуляться, как вдруг на них налетели несколько дикого вида всадников. Они быстро разогнали визжащих девушек, а её перекинули поперёк седла, как мешок с мукой, и увезли. Хорошо хоть дорога была недолгой, а то она чуть жизни не лишилась от такого положения тела, когда голова болтается где-то внизу. Сбросив её с коня на землю, всадник выхватил из рук ожидающего их монаха оговоренный мешочек с монетами и был таков. Благочестивые монахи, как видно, привлекли к выполнению задуманного ими плана бездомных разбойников, каких немало водилось в этой местности.