Тайны Шелкового пути - [9]
В Музее каменных стел много и других интересных памятников культуры. «Канон сыновней почтительности», традиционно считающийся записью соответствующих поучений Конфуция, которые тот, якобы, адресовал одному из своих учеников, высечен в середине VIII в. На 114 массивных плитах с обеих сторон изложен свод классических конфуцианских книг общим объемом свыше 650 тысяч иероглифов.
О подвижнической деятельности проповедника Амогхаваджры (Букун), стоявшего у истоков создания школы Ми («Тайная школа») — дальневосточного варианта буддийского тантризма, повествует текст, выполненный каллиграфом Сюй Хао. Прославленный мастер завершил его перед самой смертью, в возрасте 79 лет.
К более позднему периоду относятся изображения индийского миссионера Бодхидхармы— патриарха школы Чань, получившей широкое распространение в Китае, а позднее и в других странах Востока. В первом случае легендарный буддийский монах «непрерывно созерцает каменную стену в сидячей медитации», а во втором — без особых усилий преодолевает водную преграду. Здесь же можно увидеть работы знаменитых литераторов и политических деятелей Китая, таких как Су Дунпо, Цзо Цзунтан, Кан Ювэй и др.
Внимательно рассматривая сложные и далеко не всегда понятные иероглифы, невольно погружаешься в эпоху, когда творили выдающиеся мастера-каллиграфы, чьи произведения воплотили в камне искусные резчики. Вряд ли кто-нибудь сейчас знал имя чиновника, убитого около полутора тысяч лет назад в ожесточенной борьбе за власть, если бы надпись на его поминальной стеле не сделал ранее упоминавшийся Оуян Сюнь. Согласно свидетельствам современников, у него была настолько крепкая рука, что максимально насыщенный цвет туши неизменно находился в центре каждой черты нарисованного иероглифа. Поэтому подделать его работы было практически невозможно.
Неподражаема представленная на нескольких плитах каллиграфия Чжан Сюя, создавшего самобытную манеру письма — «летящий дракон, танцующий феникс». Страстное увлечение вином и непреклонный характер нашли яркое отражение в его творчестве и придали особый колорит. Говорят, что он умудрялся рисовать иероглифы даже собственными волосами.
Трагической оказалась судьба талантливого живописца, но неудачливого императора Хуэйцзуна, правившего страной в начале ХИ в. В конце концов вместе со старшим сыном он был захвачен в плен чжурчжэнями, где и провел свои последние годы. В стеле правителя-каллиграфа, посвященной системе образования, наглядно проявился его уникальный и изысканный «стиль тонкого золота».
Спустя триста лет после смерти мэтра Ван Сичжи (IV в.) монах Хуайжэнь на протяжении почти четверти века буквально по крупицам собирал принадлежавшие его кисти иероглифы, чтобы составить текст, связанный с именем буддийского проповедника и наставника Сюаньцзана. Необходимы были внушительные финансовые средства, чтобы выкупить сохранившиеся работы старого мастера, оказавшего мощное влияние на последующие поколения китайских художников. Вот почему эту плиту нередко называют «стелой тысячи золотых слитков».
Экскурсия по «лесу стел» будет неполной, если не посетить просторный зал, в котором делают своеобразные эстампы. Белоснежный лист бумаги полностью и плотно покрывает выгравированную поверхность камня, а затем местный умелец с помощью нехитрого приспособления аккуратно и тщательно притирает исходный материал. В результате на ее обратной стороне образуется высококачественный оттиск. Следует признать, что неторопливый процесс изготовления последних вызывает у посетителей куда больший интерес, чем киоск, где они продаются.
На территории музея расположена галерея каменных скульптур. О ее ключевых экспонатах еще будет сказано на страницах этой книги. В данном контексте хотелось бы обратить внимание на многочисленные опорные столбы из камня при входе в галерею. Квадратные в основании и высотой около 1,8 метра они кажутся малопригодными в повседневной жизни и внешне напоминают гигантские печати, которыми на протяжении веков китайцы скрепляли всевозможные документы. Естественно, использовать их в этом качестве было совершенно нереально. Однако присмотревшись, можно обнаружить в нижней части некоторых из них двойные отверстия, позволяющие, например, привязать лошадь, да и верхняя скульптурная часть с пустотами и углублениями, высеченными в камне, дает основание предположить, что эти столбы носили не только декоративный характер, но и имели конкретное практическое назначение.
Примерно в 30 километрах к востоку от города, совсем неподалеку от того места, где в результате «сианьского инцидента» произошло пленение грозного оппонента Мао Цзэдуна, президента Китайской Республики Чан Кайши, в давние времена в горячем источнике Хуацин любила купаться первая красавица всей национальной истории Ян Гуйфэй (719–756 гг.). Об удивительных чарах этой роковой женщины, которая была сначала женой сына императора, а позднее и самого правителя Поднебесной Сюаньцзуна ходило много легенд, да и подлинные события мало отличались от вымысла и фантазий.
Чтобы разорвать брак сына, император сначала отправил его супругу в даосский храм, а потом забрал ее в свой дворец. В дальнейшем все мысли Сюаньцзуна были заняты Ян Гуйфэй. Для нее с юга специальные гонцы везли нежные и скоропортящиеся фрукты личжи, которые из-за климатических условий не выращивают даже в центральных районах страны. Кстати, это обстоятельство крайне раздосадовало танского поэта Ду Фу. В стихотворении «Проходя мимо дворца Хуацин» он с возмущением написал о фаворитке, которая, завидев всадника, знала, что это ей «везут личжи».
