Тайны одного парижского бульвара - [34]

Движением головы Элен встряхивает волосами, затем хитро подмигивает:

– Вы сами-то верите тому, что говорите? Я усмехаюсь:

– Черта с два. Просто болтовня, вроде той, когда я вспомнил Хрущева.

* * *

Мы терпеливо дожидаемся следующих выпусков "Крепюскюль". Они приносят нам дополнительную информацию. Как почти все остальные представители белой эмиграции – ряды которой редеют, – смазчик лифтов был весьма любопытной личностью и служил темой для бесконечных измышлений. Мой приятель Марк Ковет, репортер уголовной хроники в "Крепю", не отказывает себе в этом. Он пишет, что Иван Костенко, бывший студент медицинского факультета, офицер низшего ранга, был чем-то вроде адъютанта – или как там это называется по-русски – при генерале Горопове и полковнике Лопухине. Полковник Лопухин ничем особенным не выделялся, и Ковет не задерживает на нём свое внимание. Тогда, как генерал Горопов – личность довольно интересная. Это – бывший царский офицер, безусловный глава белогвардейцев в Европе, исчез при таинственных обстоятельствах за несколько месяцев до войны, по словам одних, выкраден тайными агентами ГПУ, по словам других, – гестапо. Ковет сообщает, что в то время Иван Костенко выступил со свидетельством, имевшим решающее значение. Моё замечание: настолько решающим, что никто никогда так и не узнал, что на самом деле произошло с Гороповым. Ладно, оставим это...

– Горопов! – восклицает Элен, которая читает ту же самую статью в другом экземпляре "Крепю".

– Ну и что, Горопов?

– Соня рассказывала мне об этом военном. Она сказала, что муж Наташи, Спиридович, был знаком с Гороповым.

– Все эти эмигранты, принимавшие участие в разных заговорах, были знакомы друг с другом. В этом нет ничего удивительного.

– А что случилось с этим Вороновым?

– Горопов. Не Воронов. Это что еще за ляпсус? Он мне кажется чертовски значительным.

– Я нарочно ошиблась. Так что с ним произошло?

– То, что говорит Ковет. Он исчез. В один прекрасный день 1939 года он отправился на какое-то тайное свидание, имея при себе портфель, в котором, по-видимому, были документы. С тех пор его больше не видели.

Мы продолжаем читать статью, каждый в своей газете. Иван Костенко проживал поблизости от своей работы на улице Жубер, в комнате прислуги. Полиция в обычном порядке осмотрела это помещение, хотя версия самоубийства становилась все более приемлемой. Они не обнаружили там ничего особенного, кроме скелета. Наличие этого мрачного трофея, висящего в углу узкой комнатушки, свидетельствовало о патологических вкусах бывшего белогвардейца. И лишний довод в пользу самоубийства!

Я снова ухмыляюсь:

– Если мне немного повезет, то это будет скелет Горопова.

И вот я снова при пиковом интересе. Не везет мне со жмуриками в последние месяцы. Двумя строчками ниже я читаю, что этот скелет был куплен на аукционе, на улице Друо, седьмого марта. Среди вещей Костенко обнаружили документ, подтверждающий эту покупку. Я почесываю подбородок. Аукцион... скелет... это мне о чем-то говорит. А! Дошло! В прессе много говорилось об этом скелете, когда его выставили на продажу в отеле "Друо". Еще бы! Женский скелет об одной ноге! Были такие, кто не удержался и высказал предположение, что речь идет, может быть, о костях проститутки, хорошо известной старым парижанам, женщине на деревяшке, "одноногой с бульваров", как её называли, практиковавшей между площадью Мадлен и площадью Оперы. Удивляюсь, что Марк Ковет не сделал на этот счет никакого намека, чтобы оживить свою статью. Может быть, этот скелет и разочаровал его в силу своего банального происхождения. А может быть также, он ожидал чего-нибудь более сенсационного. Короче говоря, не намекая на "одноногую с бульваров", он наверстывает свое после подзаголовка:

"Не вёл ли Иван Костенко двойную жизнь? "

К этому вопросу его подводит относительно анонимное свидетельство некоей дамы С... В действительности в этом свидетельстве нет ничего такого, что позволило бы заподозрить смазчика лифтов в двойной жизни, но такой подзаголовок дает простор игре воображения, не так ли?

"Мадам С... явилась в полицию и заявила, что она знала Ивана Костенко, который провел у нее, в её пригородном имении, три недели отпуска, которые он попросил у своих работодателей. Вдова царского полковника, тесно связанного с генералом Гороповым, мадам С... давно была знакома с Костенко, но потеряла его из виду несколько лет тому назад. "Три недели тому назад, – заявила мадам С... – меня посетил Костенко. Не знаю, как он раздобыл мой адрес. (Примечание Ковета: это было для него несложно, поскольку мадам С... занимает очень видное место в парижском обществе). Костенко попросил у меня найти ему работу. Мне как раз нужен был человек для некоторых работ у меня дома. Я его наняла. Мне было неизвестно, что он работал смазчиком лифтов в галерее Лафайет". На вопрос о поведении Костенко мадам С... ответила, что её соотечественник производил на неё иногда впечатление странного, загнанного существа. "Но это меня не удивило, – добавила мадам С... – Мы, русские, из бывшей России, так пострадали от событий, что все немного странные... "