Тайны Кремля - [235]

Критическая позиция, не став еще господствующей тогда, оказалась присущей многим публикациям. Л. Кассиль резко высказался против «лакировки» в детской литературе. А. Анастасьев в статье «О творческой смелости режиссеров» осудил театры Малый, имени Вахтангова и Транспорта за то, что спектакли по поставленной в них пьесе Вирты «Заговор обреченных» «мало чем отличались друг от друга, во всяком случае, они не выражали эстетических позиций трех театров». Появившаяся позже статья Б. С. Рюрикова, бывшего заведующего сектором искусства Агитпрома, после «дела космополитов» пониженного в должности и направленного на работу в «Литературную газету», говорила о более серьезном. «Стремление к парадному благополучию, — писал Рюриков, — проникает и в литературу. И литераторы, которые не видят (или делают вид, что не видят) реальности влияния старого, не отражают правдиво жизненных конфликтов, которые изображают жизнь как голубую и идиллическую, нарушают суровую правду нашей эпохи — эпохи трудных, но прекрасных и героических дел… Бюрократические замашки, разумеется, не типичны для передовых людей страны, но сделать из этого вывод, что вообще в образе бюрократа нет типичного содержания, значит отрицать наличие и существенность отрицательных явлений в реальной жизни»[757].

На таком, весьма своеобразном и необычном, фоне 5 октября 1952 года открылся XIX съезд ВКП(б). Через тринадцать лет после предыдущего, что откровенно нарушало уставные нормы. Ему предстояло решить две основные задачи. Во-первых, опять же с почти двухлетним опозданием, утвердить очередной пятилетний план. План необычный, ибо предусматривал он почти равные темпы роста производства средств производства (группа А) и предметов потребления (группа Б) — 13 и 11 процентов соответственно. Отвергал тем самым обычную и безусловную приоритетность тяжелой промышленности. Во-вторых, съезд должен был дать обоснование этому. Охарактеризовать положение страны, наиболее возможную и необходимую перспективу ее дальнейшего развития.

Все это всегда делалось в отчетном докладе ЦК, с которым прежде — на XVI, XVII, XVIII съездах — выступал Сталин как первый секретарь. На этот раз традицию без объяснений нарушили. Важнейшая, даже чисто ритуальная роль впервые была доверена Маленкову, только этим существенно меняя его положение в иерархической структуре партии. Фактически делало при живом Сталине новым первым секретарем, а может быть и единоличным лидером в узком руководстве.

Маленков, как прежде и Сталин, разделил свой доклад на три части: международное положение СССР; внутреннее положение; партия. Предельно насытил первые две трафаретными, привычными для всех, не раз уже повторявшимися, ставшими потому стереотипом, оценками и характеристиками, основанными на далеких от реальности показателях, на сравнительных данных. Потому и сумел изобразить экономику США, капиталистических стран как находящуюся в застое, где рост присущ лишь военной промышленности. Вместе с тем, попытался показать народное хозяйство СССР и стран народной демократии, Китая, как бурно и неуклонно развивающихся, динамичных. Словом, повторил все то, что говорилось на трех предыдущих съездах, правда, применительно лишь к Советскому Союзу. Маленкову пришлось сделать то, что обязывало само название доклада — «отчет ЦК». Выразить усредненное мнение всех членов ПБ, триумвирата.

Вместе с тем Маленков все же сумел внести в доклад и сугубо свое. То, что, видимо, посчитал для себя принципиально важным, а потому и отстоял при «обкатке» проекта текста в узком руководстве. Прежде всего, выразил это новое, лично маленковское, в оценке международной ситуации, которую ему не удалось дать 6 ноября 1949 года. «Уже сейчас, — подчеркнул Георгий Максимилианович, — более трезвые и прогрессивные политики в европейских и других капиталистических странах, не ослепленные антисоветской враждой, отчетливо видят, в какую бездну тащат их зарвавшиеся американские авантюристы, и начинают выступать против войны. И надо полагать, что в странах, обрекаемых на роль послушных пешек американских диктаторов, найдутся подлинно миролюбивые демократические силы, которые будут проводить свою самостоятельную, мирную политику и найдут выход из того тупика, в который загнали их американские диктаторы. Встав на этот новый путь, европейские и другие страны встретят полное понимание со стороны всех миролюбивых стран».

Учитывая сказанное ранее Булганиным и Берия, постарался Маленков и успокоить лидеров, общественность западного блока. Говоря о поддерживаемом Советским Союзом движении сторонников мира, заметил: оно «не преследует цели ликвидации капитализма, так как оно является не социалистическим, а демократическим». Только так, в до предела завуалированной форме, смог дать понять конечные цели СССР на международной арене. И сразу же поспешил выразить оптимистическую уверенность в неминуемом торжестве политики мирного сосуществования. «Позиция СССР, — сказал Маленков, — в отношении США, Англии, Франции и других буржуазных государств ясна и об этой позиции было неоднократно заявлено с нашей стороны. СССР и сейчас готов к сотрудничеству с этими государствами, имея в виду соблюдение мирных международных норм и обеспечение длительного и прочного мира… Советская политика мира и безопасности народов исходит из того, что