Тайная стража России. Книга 3 - [193]

«Благодаря вторжению германских войск Эстония осталась в культурном пространстве Европы. После падения германской власти наши соотечественники помогали защищать родину от наступления большевистских орд и … они все же участвуют в построении возникшего нового эстонского государства. То, что они наряду с сохранением немецкой культуры и цивилизации желают закрепиться на родных полях и лугах, является их естественным правом и нравственной обязанностью»[727].

Однако «вхождение в европейское культурное пространство» сопровождалось жестокими репрессиями, а немецкое влияние в Прибалтике было весьма далеко от идей сохранения и распространения немецкой культуры и цивилизации.

Для недовольных политикой правительства в Латвии были созданы концлагеря: один находился в Лиепае, другой — в 40 км от Риги, в Калнциемских каторжных каменоломнях. В Латвии эти каменоломни называли «нашим Сахалином».

Четкое следование немецким «культурным ориентирам» привело к тому, что в одной только Риге к 1939 г. насчитывалось 66 обществ прибалтийских немцев. Они открыто вели прогерманскую пропаганду, восхваляли «великого фюрера» и активно занимались производственной и внешнеэкономической деятельностью с «партнерами из рейха». 13 февраля 1939 г. рижская пресса сообщила, что каких-либо идеологических разногласий между Германией и Латвией не существует, а 7 июня этого же года Германия заключила договор о ненападении с Латвией. Это коренным образом упрочило исключительный статус прибалтийских немцев. Уже в июле 1939 г. их делегация в составе 35 человек приняла участие в 5-м съезде национал-социалистической организации «Сила через радость» в Гамбурге, где присутствовал Г. Геринг. При этом латвийские немцы были одеты в униформу с рунами СС, участвовали в общем параде и вообще «держались очень воинственно».

То же самое можно сказать о пребывании в «европейском культурном пространстве» Литвы и Эстонии.

2. Политика прибалтийских режимов по отношению к белому движению.

В последние годы в печати обоснованно возрос интерес к белому движению, судьбам российской эмиграции в том числе и в Прибалтийских республиках. Вместе с тем в прибалтийской историографии не является популярной тема положения белогвардейских частей, которые были вынуждены остаться на территории Эстонии и Латвии по окончании Гражданской войны.

Недавно в Эстонии была издана книга историка И. Копытина «Русские в эстонской освободительной войне». Вот что он пишет о судьбе Северо-Западной армии (СЗА):

«После неудачной Петроградской операции Северо-Западная армия, откатившись под Нарву, потеряла всю русскую территорию. Личный состав полков и дивизий устал, поскольку с 28 сентября 1919 года белогвардейцы практически бессменно находились в боевых действиях. Эстонская Республика к продолжению войны была не готова, перевести армию белогвардейцев в полном составе на какой-либо другой фронт Гражданской войны не представлялось возможным, и поэтому было решено Северо-Западную армию ликвидировать.

Разоружение остатков армии в 35 тысяч человек на территории Эстонии началось 8 января 1920 года и проходило без существенных эксцессов. Проблемы начали возникать позже. Из-за голода, холода и антисанитарных условий среди массовых скоплений русских солдат и беженцев на фронте и в тылу возникла эпидемия страшной болезни — сыпной тиф, который за каких-то 3–4 месяца унёс жизни около 12 тысяч человек. Принято считать, что тифозная вша попала в Северо-Западную армию вместе с несколькими сотнями трофейных овчинных полушубков, без предварительной дезинфекции взятых в использование. Эпидемия усугубилась в январе 1920-го, когда начался полный развал и агония армии. Несмотря на соответствующие распоряжения, подразделения Северо-Западной армии не посещали баню и пункты дезинфекции. В казармах в Нарве, а также в госпиталях и лазаретах была повсеместная грязь и антисанитария. Медперсонала не хватало, здоровые солдаты разбегались кто куда, чтобы не заразиться от своих больных товарищей. Офицеры боялись необузданной солдатской массы и просто расходились. Начался массовый переход на сторону красных. В этой ситуации эстонское руководство приняло решение взять опеку за ранеными и больными северо-западниками на себя. Начали наводить порядок в больницах и лазаретах, собирать бродивших без присмотра больных солдат, формировать санитарные отряды и проводить дезинфекцию. Американский Красный Крест также оказал значительную помощь в доставке медикаментов. В результате этих мероприятий смертность упала с 50 человек в день до двух, и к концу апреля эпидемию удалось остановить»[728].

При этом ни слова не говорится о судьбе большинства русских, попавших в Эстонию, цифры погибших в результате заболеваний преуменьшаются, а роль эстонских властей в помощи обездоленным россиянам преувеличивается.

На самом деле судьба Северо-Западной армии, которой командовал генерал Н.Н. Юденич, была действительно трагичной.

По договору Эстонии с Советской Россией СЗА подлежала расформированию и превращалась фактически в массу беженцев. Отношение эстонцев к белому движению было враждебным, поэтому они терпели армию генерала Н.Н. Юденича как неизбежное зло и как союзника в борьбе с большевиками.