Тайная стража России. Книга 3 - [190]

.

Низкое качество кадров и грубые, противозаконные методы работы сотрудников в разной степени подвергались критике со стороны современных исследователей. Например, испытывающий симпатии к красным и весьма предвзято относящийся к белым С.С. Миронов в качестве «вопиющих» фактов жестокости привел несколько случаев расправы сотрудников контрразведки над генералами, воевавшими против белых в рядах Красной армии[712].

Критически настроенный к советским органам безопасности И. Симбирцев заостряет внимание на жестокости карательных акций ВЧК, которые, с его точки зрения, по масштабам значительно превосходили белогвардейские. «Не углубляясь в долгий анализ фактов, легко заметить, насколько даже самые жестокие в плане методов работы контрразведки белых армий проигрывают количественно террору ЧК, — пишет историк. — И уж точно проигрывают в том плане, что никоим образом не ставили никакой “белый террор” на поток»[713].

Точку зрения И. Симбирцева разделяют и другие историки, справедливо полагая, что контрразведка хотя и выполняла карательные функции, тем не менее не являлась орудием массового террора белых режимов. Их позицию отчасти можно объяснить отсутствием в современной России политического заказа на «разоблачение» белогвардейских спецслужб в кровавых злодеяниях в годы Гражданской войны. А это значит, что встречающиеся в мемуарах факты физического воздействия на арестованных специалисты смогли оценивать без оглядки на конъюнктуру, оценивать взвешенно и непредвзято. Тем более что в архивах пока не удалось обнаружить документов, подтверждающих участие белогвардейских органов безопасности в массовых репрессиях. Возможно, контрразведчики не оставили на бумаге следов своих преступлений. Фактов укрывательства исключить мы не можем. Но главная причина, на наш взгляд, заключается в другом — созданные по образцу спецслужб Русской императорской армии контрразведывательные отделения штабов белых армий не располагали силами и средствами, достаточными для осуществления массовых карательных акций. И, судя по нормативным правовым документам, такая задача перед ними даже не ставилась.

Подавлением восстаний, устрашением местного населения на подконтрольных белым территориях занимались армейские части, на Юге России — еще и воинские формирования территориальных органов безопасности ВСЮР — бригады государственной стражи. Однако их деятельность по отражению и пресечению «вооруженных выступлений отдельных лиц, преступных сообществ и разбойничьих шаек с целью захвата власти»[714] не получила должного отражения в отечественной историографии[715].

Во второй половине 1990-х — начале 2000-х гг. ученые не уделяли серьезного внимания и территориальным органам безопасности «белой» Сибири, ограничившись четырьмя статьями[716]. При этом историками Н.В. Грековым, С.П. Звягиным и Н.С. Ларьковым использовались в основном материалы отдельных региональных архивов (госархивов Новосибирской и Томской областей и архивов УФСБ по Омской и Томской областям и по Красноярскому краю), тогда как основные материалы по теме сосредоточены в Государственном архиве Российской Федерации, в фонде Департамента милиции Российского правительства А.В. Колчака, из которого лишь Н.В. Греков использовал в своей статье одно дело. Статья Е.А. Корневой посвящена созданию и функционированию Министерства охраны государственного порядка Комитета Учредительного собрания (Комуч).

Первая попытка комплексного исследования органов безопасности антибольшевистских режимов в Сибири в годы Гражданской войны, предпринятая А.А. Рецем в 2006 г., с нашей точки зрения, оказалась неудачной. Вопреки заявленной теме диссертационного исследования[717], историк не отразил вопросы формирования, развития и функционирования органов МВД, в составе которого находился особый отдел департамента милиции и подчиненные ему территориальные подразделения — губернские, областные, уездные и городские управления государственной охраны. Досконально не разобравшись в структуре колчаковских органов безопасности, диссертант ошибочно относит к ним департамент государственной охраны, который находился в составе Министерства охраны государственного порядка Комуч и к тому времени уже не функционировал.

Выявив факты проникновения враждебных элементов в органы власти, А.А. Рец опрометчиво упрекает колчаковский режим в отсутствии общественного контроля над органами безопасности: «…сосредоточение в одном мало подконтрольном обществу учреждении карательных функций в условиях Гражданской войны неизбежно должно было вызвать случаи злоупотреблений своим положением отдельных начальников контрразведки…»[718]. По нашему мнению, попытка оценить белогвардейские спецслужбы с позиции критериев настоящего времени является некорректной, т. к. в условиях Гражданской войны общественный контроль над ними способствовал бы проникновению противника в их секреты.

В изданной в 2015 г. коллективной монографии[719] была предпринята попытка комплексного исследования организации, структуры и деятельности государственной охраны Департамента милиции МВД Российского правительства (адмирала А.В. Колчака). В работе получили отражение и проблемы взаимодействия госохраны с органами контрразведки. По мнению авторов, возглавляемые бывшими жандармскими офицерами структуры с момента создания и до поражения белых армий в Сибири являлись надежной опорой режима — они результативно боролись с большевистским подпольем и эсеровскими организациями, квалифицированно изучали настроения широких народных масс, объективно информировали руководство о причинах недовольства политикой властей различных слоев населения и т. д.