Тайная стража России. Книга 3 - [189]

Распад СССР и крах советской идеологии способствовали разрушению шлюзов закрытости к массивам архивных документов, отказу от марксистско-ленинской методологии, появлению в 1990-х гг. широкого круга публицистических и научных статей, книг, посвященных истории Гражданской войны. Методологический плюрализм породил разножанровую палитру произведений, критикующих социалистический строй, Советское государство и карающий меч большевистской партии — органы ВЧК. Отнюдь не случайно возникла тема красного и белого террора, в развязывании которого основная ответственность возлагалась на большевиков[702].

Вместе с тем предпринимались попытки объективного изучения данного явления. На «круглом столе», состоявшемся в 1990 г. в Архангельске, ленинградский историк В.Г. Бортневский попытался раскрыть сложную диалектику зарождения и развития как красного, так и белого террора. Подводя итоги своих размышлений, ученый отметил: «Споры о красном и белом терроре часто напоминают бесконечный обмен ударами: яркими фактами зверств и истязаний, цифрами казнённых в конкретном месте и в конкретное время и т. п. И этот бой может длиться бесконечно, поскольку “защитники” как красного, так и белого террора всегда в запасе будут иметь новые “аргументы”». Он справедливо указал на необходимость комплексного исследования идеологии, политики и практики террора, выявления роли и места карательного аппарата в политической системе лагеря революции и контрреволюции[703].

Некоторое время спустя В.Г. Бортневский обратился к карательному органу контрреволюционного лагеря на Юге России — деникинской контрразведке. Результатом его научных изысканий стали статьи, опубликованные в 1995 г. в журналах «Отечественная история» и «Новый часовой»[704], в которых раскрыта структура и организация контрразведки Добровольческой армии и Вооруженных сил на Юге России, показаны ее место и роль в системе военной диктатуры, выявлено участие высокопоставленных чинов в заговоре против генерала А.И. Деникина и т. д. Подчеркнем, что это были первые научные работы по истории белогвардейских спецслужб.

Деятельность контрразведки некоторое время оставалась за рамками исследовательского процесса. Эту особенность данного историографического периода можно объяснить необходимостью накопления первичных знаний о контрразведке Белого движения, ранее не изучавшейся исторической наукой. В советский период по идеологическим соображениям она не стала предметом исследования даже в специализированной литературе. Так, в учебнике, изданном Высшей Краснознаменной школой КГБ при Совете министров СССР в 1977 г. под грифом «Совершенно секретно»[705], лишь вскользь упоминается о существовании разведывательных и контрразведывательных служб в белых армиях.

В открытой советской литературе белогвардейская контрразведка рассматривалась в основном как карательная структура, жестоко расправлявшаяся с большевистскими подпольными организациями. Среди множества книг, посвященных борьбе подполья с белогвардейскими режимами, заслуживает внимания монография историка М.И. Стишова, выполненная на обширной источниковой базе. Расставив акценты в соответствии с марксистско-ленинской методологией, автор тем не менее объективно раскрыл причины провалов многих подпольных организаций, вызванных, по его мнению, бдительностью сотрудников белогвардейских карательных органов по отношению к оппозиционно настроенным элементам, разветвленной сетью контрразведывательных структур[706].

Во второй половине 1990-х — начале 2000-х гг.[707] историки в основном исследовали процесс становления и развития белогвардейских органов безопасности. Несмотря на то что они имели разных отцов-основателей, в них, образно выражаясь, просматриваются черты одной матери — царской армии. «Генетическое сходство» им передали генералы и офицеры, которые в силу своих знаний, служебного опыта и менталитета создали военно-административный аппарат по образцу Российской императорской армии времен Первой мировой войны, где спецслужбы находились на вторых ролях.

В начале 2000-х гг. историк Е.А. Корнева обратилась к новой теме — деятельности колчаковской контрразведки по информационно-аналитическому обеспечению военных и гражданских властей[708]. С ее точки зрения, спецслужбы представляли правительству и командованию объективные сведения о настроениях населения и войск в Сибири.

С середины 2000-х гг. ученые предприняли попытки комплексного изучения белогвардейской контрразведки, в том числе исследовали ее кадровый состав[709].

Как установили историки, генерал-лейтенант А.И. Деникин проявлял политическое недоверие к жандармам и поэтому, за редким исключением, запрещал принимать их на службу в органы контрразведки[710]. В основном они комплектовались генштабистами (руководители) и строевыми офицерами. Большинство сотрудников не имело соответствующего образования и квалификации для правильной организации работы агентуры и проведения дознания, а также устойчивых моральных принципов. Они шли в контрразведку с целью наживы и грабежа, поэтому, как правило, занимались хищением выделенных денежных средств, фабрикацией дел и вымогательством. Низкий профессионализм и беспринципность чинов, как правило, сопровождались бессмысленной жестокостью в отношении подозреваемых. Тюрьмы были забиты большевиками, лицами, сочувствовавшими советской власти, рабочими, крестьянами и т. д. Нарушавшие закон «беспринципные дилетанты» вызывали недовольство и нарекания со стороны как командования, так и местного населения, создавая негативный имидж Белому движению