Тайная комната - [6]

— Прекрасно. А ты, Дадлик?

— Я открою гостям дверь, — ответил толстяк и, приторно улыбнувшись, прибавил: — Мистер и миссис Мейсон, позвольте взять ваши пальто!

— Ах! Они сразу его полюбят! — воскликнула тётя Петунья.

— Слов нет…

— Молодец, Дадлик! — похвалил сына мистер Дурсль и повернулся к Гарри. — А ты что будешь делать?

— Буду тихо сидеть у себя в комнате, как будто меня вообще нет, — пробубнил на одной ноте Гарри.

— И чтоб ни единого звука! — напомнил дядя. — Затем я веду их в гостиную, представляю Петунье и предлагаю что-нибудь выпить. В восемь пятнадцать…

— Я приглашаю гостей к обеду, — важно произнесла тётя.

— А ты, Дадлик, скажешь…

— Мистер и миссис Мейсон, позвольте проводить вас в столовую. — Дадли протянул пухлую руку невидимой даме и прибавил, гордо взглянув на родителей: — Ну как?

— Маленький мой, ты истинный джентльмен! — Тётушка чуть не прослезилась.

В чтении пришлось сделать паузу — иначе голос чтеца невозможно было бы расслышать в этом хохоте.

— А ты? — Дядя Вернон зыркнул злобным взглядом на Гарри.

— Тихо сижу у себя в комнате, как будто меня вообще нет, — тупо повторил Гарри.

— Правильно, — кивнул дядюшка. — За обедом каждый скажет гостям что-то приятное. Петунья, ты что придумала?

— Вернон рассказывал, как вы прекрасно играете в гольф, мистер Мейсон! Миссис Мейсон, позвольте вас спросить, где вы купили это очаровательное платье?

— Очень хорошо! А ты, Дадлик?

— На прошлой неделе мы в школе писали сочинение на тему «Мой кумир». И я написал про вас, мистер Мейсон.

Хохот стоял такой, что в оконных рамах задребезжали стёкла. Даже аристократичный Люциус Малфой не смог сдержать улыбку и только прикрыл её массивным набалдашником трости, а гримасу Нарциссы невозможно было описать словами. Когда это закончилось, пришлось сделать дополнительный перерыв — слушателям надо было элементарно отдышаться, разогнуться и вновь занять вертикальное положение в своих креслах.

— Маразм прогрессирует, — сказал Билл.

Это уж было явно чересчур.

Тётя Петунья от избытка чувств разрыдалась и прижала сына к груди, а Гарри нырнул под стол — ещё увидят, как он трясётся от беззвучного смеха.

— Ну, а ты?

Гарри вылез из-под стола, изо всех сил стараясь не фыркнуть.

— Тихо сижу в комнате, как будто меня вообще нет, — отчеканил он.

— Вот именно. Я ничего не говорил Мейсонам о тебе. Незачем им это знать… После обеда Петунья пригласит их в гостиную пить кофе, а я как бы невзначай заведу разговор о дрелях. Глядишь, до начала вечерних новостей и подпишем контракт. И тогда завтра утром едем по магазинам. Надо столько всего купить для отдыха на Майорке!

Никакой радости Гарри это известие не доставило. Ему всё равно — что Тисовая, что Майорка, лучше к нему относиться не будут.

— А они тебя с собой туда брали?

— Ну… Один раз.

— ух ты! Мне говорили, там море такое тёплое…

— Не знаю… Меня не выпускали из номера…

— Вот… — Сириус задохнулся.

— Гарри, — Августа посмотрела на мальчика. — У нашей семьи есть небольшой дом на Менорке. Следующим летом мы приглашаем тебя к нам, ты сможешь плескаться в море столько, сколько ни пожелаешь!

— Благодарю вас, леди Лонгботтом…

— А сейчас мы с Дадли едем покупать смокинги. Ты, Петунья, приведи всё в идеальный порядок. А ты, — повернулся он к Гарри, — не мешай тётушке, не путайся под ногами.

— Представляю, как они выглядят в смокингах! — фыркнула Гермиона. — Впрочем… Я вообще сомневаюсь, что смокинги таких размеров в принципе бывают в продаже, им наверняка пришлось шить на заказ!

— А что такое смокинг? Что в нём такого курят?

— Что такое пиджак ты знаешь? Смокинг — пиджак особого покроя, из черного сукна с открытой грудью и длинными, покрытыми шелком отворотами. И его не курят, а раньше мужчины специально надевали его в специальных помещениях для курения. Но это очень дорогая одежда, его надевают лишь по особенно торжественным случаям — на торжественный приём, свадьбу… Но папа не раз говорил, что смокинг принадлежит к разряду одежды, которую нужно уметь носить, чтобы не выглядеть при этом смешным.

— В смысле?

— Ну… В смокинге нельзя горбиться, сутулиться… Я думаю, что лорд Малфой со мной согласится, что настоящего аристократа — независимо от его принадлежности к магловской или магической аристократии — можно узнать в любом виде, даже если сиятельный лорд нацепит на себя несусветные лохмотья. И, с другой стороны, если какой-нибудь торговец скопит денег на фрак или смокинг, пусть даже подержанный… — Да даже и не подержанный, а самого лучшего качества! — всё равно любой скажет: это проходимец.

Гарри вышел в сад. Был чудесный солнечный день. Он прогулялся по лужайке, сел на скамейку и грустно запел: «С днём рожденья тебя, с днём рожденья тебя…» И ни открыток, ни подарков, а вечером просто хоть совсем умри.

— Но я отправил тебе тогда открытку! — сказал Невилл. — Бабуля тогда сказала, что я поторопился и послал раньше на целую неделю, ты должен был её уже получить!

— Я её получил… чуть позже.

— Почему?

— Подозреваю, узнаешь если не из этой главы, то из следующей — точно.

— И я тебе отправила открытку! — сказала Джинни.

— Спасибо, — буркнул Гарри. Открытка девочки была совершенно детская, а каракули совершенно невозможно было разобрать, тем более, что Джинни насажала клякс… А поздравление от Невилла было на красивой открытке, правда, не музыкальной, но зато на ней был изображён сам Гарри вместе со своей семьёй… Судя по всему, Лонгботтомы тоже сделали открытку сами, на основе имевшихся у них колдографий… Поттеры сидели вокруг стола, на котором стоял роскошный шоколадный торт со свечами, именинник смеялся и под взрывы хлопушек задувал свечи…