Тайная история "Звездных войн": Искусство создания современного эпоса - [121]

Семейный вопрос

К третьему фильму у Лукаса накопилось множество нерешённых вопросов. Больше всего хлопот сулила оборванная сюжетная линия с «Другим», который упоминался в «Империи». Возможно, Джордж предпочёл бы вообще замять эту тему, но зрителям не терпелось узнать разгадку. Поскольку Трилогию сиквелов режиссёр отменил, ему пришлось срочно придумывать, кто же имелся в виду. Ответ напрашивался сам собой: речь об ещё одном джедае, который тоже пережил Чистку, подобно Йоде и Оби-Вану. Но с точки зрения повествования вводить лишнего героя только ради этого сюжетного хода было не очень разумно; вдобавок, если бы к повстанцам присоединился ещё один джедай, персонаж Люка утратил бы значимость. Раз для нового героя места не оставалось, Лукас решил, что лучше всего будет назначить на эту роль одного из старых персонажей. Но кто бы это мог быть? Может, Хан? Он привык полагаться на чутьё — эту черту Кеноби приписывал джедаям — а в предыдущем фильме даже орудовал световым мечом. И всё же идея наделить Хана Силой и объявить его последней надеждой галактики выглядела не слишком удачной. Джордж загнал себя в угол — у него оставалось не так уж много вариантов.

Среди забракованных идей из первого черновика «Империи» была мысль дать Люку сестру-близнеца, которая тоже владеет Силой. Из всех существующих персонажей Лея была лучшей кандидатурой на роль «Другой», а заодно и сестры Люка. Лукас мог попросту вернуть сюжетную линию с сестрой из первого черновика «Империи» — сделав, конечно, поправку на то, что она не джедай. Заодно такой ход положил бы конец любовному треугольнику между Ханом, Леей и Люком. Хотя всё и так уже прояснилось в «Империи», когда принцесса сказала, что любит контрабандиста, теперь у юного джедая хотя бы появлялась веская причина забыть о своих чувствах. Марк Хэмилл тоже соглашался, что в истории его персонажа лучше обойтись без романтической линии: «У Люка есть задание, а роман будет только тормозить развитие его истории», — говорил актёр журналу «Prevue» в 1983 году.[528]

На то, чтобы сделать Лею не только «Другой», но и сестрой Люка, была и ещё одна причина. Пожалуй, только так можно было оправдать замечание Йоды о том, что в случае поражения Люка она станет «последней надеждой» галактики. У Леи явно не было серьёзных способностей к Силе, хотя в «Новой надежде» она устояла под натиском пыточного зонда — это были отголоски третьего черновика, в котором принцесса владела «искусством контроля над разумом». И всё же — на каком основании Йода считает её последней надеждой? Конечно, Лея — видный деятель

Восстания, но для столь громкого заявления этого мало. Самый разумный выход — это связать её узами родства с семьёй самых могущественных в галактике адептов Силы. Способности Люка объясняются тем, что он сын Анникина; так и принцессе Сила сопутствует потому, что она его дочь. «Сила велика в нашей семье, — объяснял Люк в окончательном фильме. — Она есть у моего отца, у меня и у моей сестры. Да, Лея, это ты». Так в саге впервые возникает биологическая связь с Силой. В первой части юноша хотел быть джедаем просто ради того, чтобы пойти по стопам отца, а Силу мог использовать потому, что верил в себя. Теперь, чтобы увязать сюжет, персонажей объединили в семью — и в результате у способностей к Силе появилась генетическая составляющая.

Чтобы превратить Лею в сестру Люка, предысторию Дарта Вейдера снова надо было менять. Раньше от него просто прятали единственного сына, но теперь у сита появилась ещё и дочь, а вместе с ней возникли и вполне очевидные вопросы. Прежде всего — почему Вейдер о ней даже не догадывается? До сих пор никто не сомневался, что злодей знает о своём сыне. Скорее всего, Анникин перешёл на тёмную сторону, когда Люк был младенцем — а потому прекрасно понимал, что ребёнка от него где-то спрятали. При этом судьба матери Люка нигде толком не упоминается (вероятно, её уже не было в живых). Когда в 1978 году Лукас превратил Вейдера в Скайуокера-старшего, он убрал сюжет с сестрой, поскольку тот сразу показался натянутым и неправдоподобным — но теперь приходилось как-то его обосновывать.

В предыдущем фильме историю Скайуокеров уже приходилось переписывать. Изначально Люк просто жил на Татуине с семьёй, а неподалёку поселился друг его отца Бен Кеноби, который вырос в тех же краях, а потом вернулся и стал отшельником. Теперь же юношу там спрятали. Из-за этого возникло противоречие, которое в итоге так и останется в приквелах: ведь если Татуин — колыбель Скайуокера-старшего, то прятать от него сына на его же родной планете не очень разумно. Кроме того, если Анникин — брат Оуэна или Беру, это должно означать, что у них тоже есть способности к Силе, поскольку «Сила всегда сопутствовала [их] семье». Как же теперь быть с предысторией Оуэна и Беру? Останутся ли они настоящими родственниками Люка — или будут кем-то вроде крёстных или опекунов? Почему они Ларсы, а не Скайуокеры, и действительно ли стоит делать Оуэна братом Вейдера? Предыстория начинала выглядеть совсем натянутой, и все несостыковки надо было объяснять заново. Тогда Джордж придумал новый сюжет: ранив Анникина в поединке у вулкана, Кеноби привёз маленького Люка на захолустную планетку, где Вейдер ни за что бы его не нашёл — к своему брату Оуэну. Таким образом, первые «Звёздные войны» в очередной раз изменились — теперь Оуэн и Беру превратились в самозванцев. Из окончательного варианта «Возвращения джедая» этот сюжетный ход вырезан, но он хорошо известен среди поклонников саги, поскольку сохранился в новеллизации. В «Сценариях с комментариями» поясняется, что впервые эта идея возникла на совещаниях по «Джедаю».