Тайна золотой россыпи - [11]
Гроза пришла совсем не с той стороны, откуда ее ожидали.
Отец передал листок матери. Та подошла поближе к лампе и долго читала, плотно сжав губы. Потом бросила листок на стол, сгребла деньги и небрежно сунула их в карман своего передника.
— Ишь какие сразу стали самостоятельные! — сказала она, — сама знаю, что надо купить. Вон у отца на пиджаке локти светятся, а им балалайка нужна!
У братьев вытянулись лица. Вовка даже начал сопеть.
— Вот вам по пятерке на кино, а там видно будет, — смягчилась мать.
— Ничего, и со мной так, — подмигнул сыновьям отец, — запланирую что-нибудь, ан глядь, — не тут-то было! Матери видней, что и как. Но вы все же не унывайте! — он обнял сыновей за плечи, — не знаю, как насчет балалайки, а коньки вам будут!
Все трое стояли рядом и были очень похожи, несмотря на то, что сыновья дулись, а отец благодушно улыбался.
Глядя на них, мать весело засмеялась.
— Вовка, пойдем, польем грядки! — предложил Игорь, потому что без свидетелей было легче пережить крушение всех надежд.
Когда они подошли к колодцу, Игорь сказал:
— Интересно, что сейчас происходит у Васи и Леньки?
Про Анку он в этот момент и не думал. Девчонка, паинька, что там у нее может произойти?
Анкина мама в этот вечер должна была прийти поздно. Анка была этому рада. Она успеет приготовиться. Сегодня вечером у них с мамой будет праздник. Девочка достала белую, с длинной бахромой скатерть — ее стелили только по торжественным случаям. Нарвала в палисаднике цветов и поставила их на стол. Потом сбегала в ларек возле кино. Купила понемногу всего, что там было: конфет, халвы, мармеладу и твердых, как камень, мятных пряников. Все расставила на тарелочках возле букета. Переоделась, причесалась, задернула занавеску, чтобы в комнате было уютней, и стала ждать.
Сколько раз, перед каждым праздником, девочка ломала голову, — что подарить маме, но ничего, кроме какой-нибудь самодельной картинки или вышивки, подарить не могла. А теперь может! Но что? Пожалуй, лучше всего купить штапельного полотна на платье, синего с белыми горошинками. Оно красивое. Но, может, маме понравится другое. Лучше подождать до выходного и пойти покупать вместе. Не торопясь они обойдут все три промтоварных магазина, будут выбирать и советоваться. Мама, конечно, начнет говорить: «Смотри — вот этот тебе очень пойдет, а мне купим когда-нибудь потом». Но Анна ни за что не согласится.
Вдруг она взглянула на стол и широко открыла глаза. На столе лежали: две бумажки по двадцать пять рублей, десятка, трешка и несколько рублей. Двух сторублевок не было!
Анка заглянула под стол, обшарила карманы платья. Сдвинула букет, приподняла все тарелки. Осмотрела комнату, сени, крыльцо. Ей стало жарко, лицо покраснело.
Неужели она выронила их, когда ходила в ларек?
Анка выбежала на улицу. Было так темно, что ей пришлось вернуться, взять спички. Она низко наклонилась над тротуаром и зажигала спички одну за другой к удивлению редких прохожих.
Когда пришла мать, она увидела, что в празднично убранной комнате, прижавшись лицом к столу, горько плачет дочь.
— Что с тобой, детонька? — подбежав к ней, испуганно спросила мама.
Анка подняла лицо. Слезы текли у нее по щекам, губы вздрагивали, на парадной скатерти расплывалось большое мокрое пятно. Всхлипывая, Анка рассказала о том, что случилось. Мама принялась успокаивать:
— Ну, перестань, перестань! Давай лучше будем ужинать. Вон сколько вкусного ты накупила! Да и того, что осталось, вполне хватит на подарок. Ты ведь не из-за денег работаешь, верно?
Сразу стало легче. А когда мама начала морщась грызть каменный пряник, Анка улыбнулась.
Поужинав, стали убирать со стола и тут-то пропажа нашлась. Но как попали деньги под скатерть — этого Анка не поняла!
У Васи этот вечер прошел так. Дома он, улучив подходящий момент, незаметно положил деньги в шкафчик, на верхнюю полку, туда, куда обычно клал свою получку отец. Положил так, чтобы их сразу можно было заметить. То-то удивится мать, когда за чем-нибудь полезет в шкафчик. Но мать спокойно сидела возле открытого окна и вязала. Быстро мелькали спицы. Мать беззвучно шевелила губами, считая петли.
Это продолжалось очень долго. Сперва Вася ходил из угла в угол. Потом раскрыл книжку. Книжка была интересная — «Черная стрела» Стивенсона, но ему не читалось.
— Поужинай, — сказала мать.
— Я отца дождусь, — ответил Вася.
— Что это полуночничать выдумал? — заспорила было мать, но тут же снова принялась считать петли.
Вася решительно закрыл книжку.
— Мама, давай я пойду, куплю отцу две бутылки пива, — предложил он.
— Еще чего, не праздник!
— Ну и что ж, а представляешь, какая у него там в котельной жара? — укоризненно сказал Вася.
— Ладно уж, сходи купи, — согласилась мать.
— Дай денег.
— Возьми на полочке, — отмахнулась она.
— Нет, ты сама дай! — настаивал Вася.
Мать упустила петлю, сердито взглянула на сына, но все же отложила вязанье, встала, открыла шкафчик и… Наконец-то! Мать и удивилась и обрадовалась.
Ужинали все вместе. Отец с наслаждением выпил полный стакан пива, налил второй, задумчиво посмотрел на сына и сказал:
— Вырос! А я и не заметил, как…
Вася на правах полноправного, взрослого члена семьи глотнул пива и сморщился. Оно было горькое и совсем невкусное. Что в нем нравилось отцу — непонятно. Но все-таки Вася с солидным видом выпил еще немножко. Так приятно было чувствовать себя большим, участвовать в семейном совете, решать, что купить, прикидывать, хватит ли на зиму картошки и капусты.
