Тайна Золотой долины [Издание 1958 г.] - [5]

Как ориентироваться на незнакомой местности («В помощь заблудившемуся в лесу»).

Искусственное дыхание. Инструкция общества спасения на водах, с шестью картинками.

Свежевание туш домашних и диких животных, а также птиц. (Наставление отдела заготовок Министерства торговли).

Мягкий инвентарь

Одеяла…………… 2 штуки

Прочее

Аптечка походная с хинином на случай золотой лихорадки…………… 1 штука

Карманные электрические фонари…………… 5 штуки

Фонарь «Летучая мышь»[16]…………… 1 штука

Начальник экспедиции В. МОЛОКОЕДОВ

Главный геолог Д. КОЖЕДУБОВ

Ох, и пришлось нам побегать в этот день! Но мы всё же успели, пока взрослые были на работе, достать всё необходимое снаряжение и продовольствие и погрузить на санки, которые Лёвка взял у соседки. Мы легли спать, не раздеваясь, и я всю ночь с наслаждением слушал вой собак в подвале недостроенного дома: он напоминал мне о том, что начинается, наконец, наша Северная Одиссея. На рассвете по сигналу Димки (крик сойки, — В. М.) мы должны были собраться около нашего подъезда, чтобы затемно промчаться на собачьей упряжке по городу и вырваться на снежный простор.

Часа в четыре утра сойка закричала. Я вначале подумал, что это ревут коты на крыше, но посмотрел в окно и понял, что это, действительно, послышался сойкин крик, так как у подъезда стоял Димка. Мне удалось, не разбудив мамы, выйти из комнаты. На лестнице меня ждал Лёвка в полном полярном снаряжении, с бичом погонщика в руке, готовый мчать нас на своей упряжке со скоростью сорока миль в день.

Вы скажете, сорок миль много? Но разве темнокожий великан — метис Франсуа, о котором писал Джек Лондон, не проскакал от Доусона к Дайе по льду Юкона пятидесяти миль в день? Правда, у него вожаком упряжки был Бэк — помесь сенбернара и шотландской овчарки, но и у Лёвки в подвале сидели неплохие псы. Они все визжали и выли: так и рвались в дорогу.

Примерно с час ушло у нас на то, чтобы вытащить собак на улицу и прицепить к постромкам. Это оказалось не такое уж простое дело. Лёвка вылавливал их в тёмном подвале и просовывал нам в дверь. Собаки скулили и огрызались, но мы смело надевали на них ошейники и прицепляли к постромкам. Наконец, у нас получилась солидная упряжка, штук в двенадцать собак, и я приказал Лёвке выпустить остальных псов на свободу.

— Трогай! — сказал я Лёвке, когда увидел, что всё уже уложено и мы стоим с шестами в руках, готовые бежать за повозкой и управлять ею на опасных поворотах.

Лёвка крикнул на собак:

— Но!..

Однако собаки не обратили на погонщика никакого внимания.

— Эх ты, Федя![17] Что же ты кричишь «но»! Ведь это не лошади, а собаки. Ты кричи: «Гей!» и щёлкай бичом.

Лёвка крикнул, как можно бодрее: «Гей! Гей!» и щёлкнул бичом, но и из этого ничего не вышло. Собаки поднялись, потыкались туда-сюда, повизжали и опять успокоились: одни уселись, другие улеглись, кому как понравилось.

Тогда я взял у него бич и с криком «гей!» хлестнул вожака упряжки.

Отощавший пёс взметнулся, и его белые зубы чуть не впились мне в горло.[18] Я опоясал вожака ещё раз и опять крикнул «гей!» Но он, как тигр, бросился на меня, порвал мне сзади штаны, и вся упряжка стала скакать и лаять, а мои товарищи со страху убежали в подъезд.

— Фёдор Большое Ухо! — приказал я. — Возьми вожака за ошейник и веди вперёд. Остальные собаки за ним пойдут.

— Сам веди! — откликнулся Лёвка. — У меня и так все руки искусаны.

Димка подошёл ко мне и сказал:

— Знаешь что, Молокоед?[19] Давай отпустим их, пока они все не взбесились и не порвали нам штаны. Я вижу, нам подсунули псов, которым и во сне не снилось, как ходить в собачьей упряжке.

— Большое Ухо! Иди сюда, отцепляй упряжку! — скомандовал я.

— Они меня знают, а Димку ещё не знают, — откликнулся из подъезда Лёвка. — Пусть Димка и отцепляет.

— Эх ты, чечако! — сказал я и, хоть побаивался этих непослушных «друзей человека», смело перерезал постромки и треснул бичом ближайшую собаку. Она завизжала и утащила за собой на верёвке всю свору.

Я дал Лёвке подзатыльник и пошёл домой. Но с площадки второго этажа я увидел, что Димка и Лёвка всё ещё стоят во дворе и не уходят. Тогда я крикнул через окно:

— Идите спать! Сбор у меня в девять ноль-ноль.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Непрошенный свидетель. Золотая Колесница Счастья. Новые назначения. Таинственная история Золотой долины. Страшное обвинение.

Но вскоре пошёл дождь, снег растаял, и от путешествия на санях пришлось отказаться. Тут ещё забежал ко мне Никита Сычёв.

— А я видел, как вы собак казнили! — сообщил он.

Сыч, оказывается, следил за Лёвкой и всё высмотрел. Услышав, как на рассвете собаки подняли шум, выскочил из квартиры и подглядывал за нами из своего подъезда.

— Штаны тебе порвал Рекс, — сказал Никитка. — Нашли с кем связываться — с Рексом! Он же — учёный. Белотелов его специально учит на воров бросаться и за штаны держать. Белотелов уже знает, как вы его Рекса удавить хотели.

Видали? Мы только запрягали собак, а Сыч уже говорит удавливали. Что поделаешь? Пришлось всё этому противному Сычу рассказать. Только я взял с него слово, что он никому о наших делах не проговорится.

— Что ты? — возмутился Никитка. — Я и сам бы поехал с вами, да за бабушкой ходить некому. Мама у нас тоже и день и ночь на работе.