Тайна Золотой долины [Издание 1958 г.] [заметки]

1

В. М. — это значит Василий Молокоедов, то есть я, или, как говорят писатели, автор этих строк. Так что вы не удивляйтесь, если и дальше вам будет встречаться «В. М.». Это я примечания делаю. Чтобы на другого не подумали, вот я и ставлю В. М.

2

У писателей не принято говорить «в морду». Они пишут «в лицо». И наш литератор Павел Матвеевич считает, правильнее будет писать «в лицо». Но мне кажется, что по отношению к Димке «в морду» лучше получается. — В. М.

3

Эврику проходят в седьмом классе, когда изучают по физике закон Архимеда. Я про эврику узнал случайно, когда просматривал у Димкиного брата учебник. Там, не помню на какой странице, грек Архимед выскочил голый из ванны и заорал: «Эврика!» Открыл, значит, придумал. А что он открыл, — я так и не понял. Так вот, я закричал так потому, что тоже кое-что придумал. — В. М.

4

Удивляюсь, почему нет этой пустыни на карте! Она находится на Аляске, и её очень хорошо описал Джек Лондон. Кроме безмолвия и снега, там очень много золота. — В. М.

5

А сейчас там живёт моя бабушка. — В. М.

6

Подчёркнуто автором, то есть мной. А подчёркнуто потому, что Белотелова товарищем, по-моему, называть нельзя, и насчёт товарища я пищу с иронией, то есть с ехидцей. — В. М.

7

Чечаками настоящие золотоискатели на Клондайке презрительно называют неопытных новичков, вроде нашего Лёвки Гомзина. — В. М.

8

Это первейшая вещь, без которой не обходится ни один золотоискатель на Клондайке. Мешочек носят всегда за поясом, потому что за всё расплачиваются почему-то золотым песком. Мешочки бывают кожаные, но мы кожи не нашли и пошили их из моих старых штанов и маминой юбки. — В. М.

9

Тут у нас с Димкой вышел спор. Джек Лондон пишет, что песок промывают в лотке, а Брет-Гарт — в сковороде. Димка стоял за лоток, а я — за сковороду. По-моему, сковородка удобнее, в ней можно и промыть песок и жарить пищу. При том ещё после этого её не надо мыть, песком всё ототрётся. Чтобы не спорить, решили взять и то и другое. Практика покажет. — В. М.

10

Чашка совершенно необходима. Сколько я ни читал, все золотоискатели на привале только и делают, что размеривают муку чашками. — В. М.

11

Это, чтобы не возиться долго с окнами. Теперь строители и то не делают рам, а привозят готовенькие. — В. М.

12

Для окна: стекло на севере не выдерживает, трескается. — В. М.

13

Нож взяли большой, но не знаю — охотничий ли? Мама щепала им лучину для растопки. Называется он косырь. — В. М.

14

Тоже спорная штука. У Джека Лондона золотоискатели не едят ложками, а только — с ножа. Но как есть с ножа суп или уху, непонятно. Мы всё-таки взяли ложки. Практика покажет. — В. М.

15

Чтобы курить трубку мира и обмениваться с туземцами. — В. М.

16

Удобная штучка: не гаснет в пещерах от летучих мышей. — В. М.

17

Вы спросите, почему я обозвал Лёвку Федей? Сейчас объясню. У Лёвки очень хороший слух. Ему даже уроков учить не надо, лишь бы подсказывали правильно. За это его нарисовали в стенгазете, где к Лёвкиной голове приделали здоровенное ухо. После этого его стали звать Большое Ухо. А дальше вот что получилось: вызвали Лёвку отвечать урок по немецкому языку. «Вас ист дас»? — начал читать Лёвка и храбро перевёл: «Что это? Дас ист дэр Фэдэр», — прочитал он дальше и стал ждать подсказки, так как не знал, что «дэр Фэдэр» — это обыкновенное перо.

Мишка Фриденсон возьми и подскажи ему в шутку: «Фёдор». Лёвка ляпнул: «Это есть Фёдор».

Весь класс, вместе с преподавателем, так и повалился от хохота.

С этих пор Лёвка получил прозвище Фёдор Большое Ухо. Но ему оно даже понравилось. А когда Лёвку называли ласкательно Федей, он обижался. Вот почему я и обозвал его Федей. — В. М.

18

Вот так же было с Мэйсоном, когда он запрягал собак, чтобы ехать куда-то с Мэйлмютом Кидом и своей женой — индианкой Руфью. (Смотри рассказ Джека Лондона «Белое безмолвие». — В. М.).

19

Так меня зовут ребята, когда хотят показать, что и они смыслят в полярных и индейских делах. Димка кое-что смыслит, а Лёвка в этом деле — сундук. — В. М.

20

Так я теперь обращался к Димке, потому что мы собирались стать на Тропу, а на Тропе не называют друг друга человеческими именами, а всё больше: Соколиный Глаз, Быстроногий Олень, Серебряное Копьё. Ну, а Димка, раз у него фамилия Кожедубов, будет теперь Дублёная Кожа. — В. М.

21

Демагогия — слово греческое. По-русски это значит: «Мели Емеля — твоя неделя».

Историк вызвал меня однажды отвечать урок про ассирийского царя Синнахериба. Я и давай чехвостить этого мерзавца. Это, — говорю, — был вампир и душитель, вроде Гитлера. Хуже его нет никого во всём древнем мире. Египетские фараоны, те хоть пирамид настроили, а Синнахериб что сделал? Я бы такого изверга из всех учебников вычеркнул.

Но тут историк меня перебил и сказал:

— Знаешь что, Молокоедов? Ты брось мне тут демагогию разводить. Лучше скажи, в каком году родился и умер Синнахериб?

Я этого не знал, и историк поставил мне двойку.

Вот так я и узнал, что такое демагогия. — В. М.

22

Не знаю, каким тросом пользовался Мэйлмют Кид в рассказе «На сороковой миле». Я взял трос, на котором мама сушила бельё. Он удобен ещё тем, что из него можно сделать лассо. — В. М.

23

Это слова не мои, а Джека Лондона. Оговариваюсь, потому что за чужие слова некоторых писателей приглашают в нарсуд. Лучше оговориться. А то доказывай потом, что ты не писатель. — В. М.

24

Аргонавты — это люди, которые отправлялись в дальний путь из древней Греции за каким-то золотым руном. А что такое миронавты — этого не знает даже Лёвка Гомзин. Ему лишь бы в рифму. — В. М.

25

Это я к слову, потому что так писал Джек Лондон. Сала у нас, конечно, не было, а был маргарин. А оленина была просто конина. — В. М.

26

Хенде хох! — руки вверх! Есть ещё: русс капут! — то есть русскому конец. Это единственные слова, которые знают немцы. Из этого получилось вот что: наши возьмут немца в плен, а он руки поднимет и кричит: «Хенде хох!» Ну, и бывает так, что его — хлоп! — и готово. Сам виноват: не ори, чего не надо! Если уж пошёл против нас воевать, так сначала выучись кричать: «Сдаюсь!» — В. М.

27

На этой почве у меня была даже стычка с пионервожатой. «Почему у тебя — вечно двойка по немецкому?» — спросила она. «Потому, — сказал я, — что фашистский язык я изучать не буду». Она говорит: «Язык врага надо знать». А я ей на это отрезал: «Зачем мне его знать? Мы с фашистами разговорчиками заниматься не собираемся, мы их будем бить». — В. М.

28

Гак — старинная мера длины. Очень длинный. — В. М.

29

На Клондайке кальцекс не употребляют, а всё больше — виски. Но это, наверно, потому, что в Америке нет кальцекса. — В. М.

30

Скво — индейская жена. На Аляске этих жен выменивают на табак и на чай. — В. М.

31

Смотри рассказ Джека Лондона «Северная Одиссея». — В. М.

32

Каньон — глубокая, узкая долина с крутыми склонами.

33

Три мушкетёра — это Атос, Лортос и Арамис. Про них написал французский писатель Александр Дюма. Такие же друзья были, вроде нас, но похуже. Мы хоть золото искать приехали, а они только и знали, что на дуэлях дрались. А какая в этом польза? Я бы, на месте Александра Дюма, даже писать об этих бездельниках не стал. — В. М.

34

Ничего мудрёного нет. Во многих рассказах Джека Лондона даже привычные к северу золотоискатели заболевали этой ужасной болезнью. — В. М.

35

Вы спросите, почему вразрез? А потому, что Джек Лондон писал всё больше о таких людях, для которых оставить товарища в беде было раз плюнуть. Мэйлмут Кид сам пристрелил раненого Мэйсона, а Мэйсон — ему друг! И Джек Лондон ещё говорит, что лучше Кида не было никого от Фриско до Доусона! Кид — закалённый и мужественный, но я бы не хотел остаться с ним один в Золотой долине. Димка и Лёвка против него жалкие чечако, но они тебя ни за что не бросят. А это и ценно. — В. М.

36

Пестиками называются молодые побеги сосны. Они вырастают весной на концах веток, и довольно вкусные. А вот профессор Жвачкин ничего об этом не знает. — В. М.

37

Точно знаю, что те, о ком писали Фенимор Купер и Майн Рид, всегда только так и похищали. — В. М.

38

Ужасно неприличное слово! Но не назовёшь же эту морду лицом, как бы ни хотелось этого Павлу Матвеевичу. — В. М.

39

Вы спросите, при чём тут рабочий класс? Раз уж взялся рассказывать о том, как рыбу вялили и коптили, так и рассказывай, не морочь голову. Но ведь и Гоголь так делал. В «Мёртвых душах» он писал-писал о том, как Чичиков разъезжает по разным помещикам, а потом как начал расписывать тройку, так и про Чичикова забыл. Я спросил Павла Матвеевича: почему Гоголь так пишет? А он мне объяснил, что Гоголь сделал лирическое отступление. У меня насчёт рабочего класса, может быть, тоже лирическое отступление получилось. Гоголю отступать можно, а мне нельзя? — В. М.

40

Удивляюсь, почему на Зверюгу не пошлют рыбацкую артель! Столько рыбы, а Министерство рыбной промышленности план не выполняет. Много ещё у нас бесхозяйственности! — В. М.

41

Ну, это, положим, неправда. Леших, так же как ведьм, урядников и супостатов, в Советском Союзе нет с 1917 года. — В. М.

42

Дегустация — это когда пробуют что-нибудь новое. При дегустации надо только пробовать, но не объедаться и не опиваться, иначе ничего не определишь. У нас на пивоваренном заводе как-то тоже устроили дегустацию и так надегустировались, что потом полдня этих дегустаторов, как поленья, на грузовики складывали и по домам развозили. — В. М.

43

На самом деле Димка не вскричал, а, наоборот, сказал мне очень тихо: «Вася, ведь он же с мешком был. Наверно, он в этот мешок землю сыпал». Но я написал «вскричал» потому, что у хороших писателей люди обязательно вскрикивают, когда их чем-нибудь осенит. Интереснее читать, когда вскрикивают. — В. М.

44

Насчёт стали и несгибаемой воли у меня, кажется, здорово получилось. Вот если бы так всё изложить! Пожалуй, и писателем бы заделался. — В. М.

45

Залом или залой? Как будет правильно, не знаю. В орфографическом словаре написано, что и так, и так правильно. Но тут что-то не то. У нас одна учительница говорит: «Подайте мне стуло!» Мы ей говорим: «Не стуло, а стул». А она тоже вроде словаря: «И так и так, говорит, правильно». Вот и разберись! А потом за это «и так, и так» нам двойки в дневники закатывают. — В. М.

46

Насчёт ботаника — это смешная Димкина поговорка. А пошла она вот откуда. Один милиционер нашёл на берегу труп, который уже раки съели. Вот он и написал своему начальнику: «Труп съели раки и другие насекомые». А начальник наложил на его донесение резолюцию: «Да разве раки насекомые? Эх ты, ботаник!» Отсюда эта поговорка и пошла.

А сколько ещё нас, таких ботаников! — В. М.

47

Опять кто-нибудь скажет, что слово «базлали» употреблять нельзя. А если так говорят? У Даля в словаре сказано, что так говорят и в Вологде и на Урале, и в Сибири, и на юге. Все русские люди так говорят, а писать — не смей. — В. М.

48

Вы спросите, при чём тут Маяковский? Опять же при том, чтобы не придрался какой-нибудь Павел Матвеевич и не сказал, что это неправильно. А к Маяковскому не придерёшься. Он прямо так и писал:

Чтобы убедиться, что земля поката,

Сядь на собственные ягодицы и катись!

— В. М.

49

Видали? «По личному» так можно! А какие могут быть личные дела в рабочее время? — В. М.

50

Если вы не слышали про академика Тулякова, могу сказать, что это вам не профессор Жвачкин и не академик Сухостоев, который написал о ядовитых грибах, а сам в больницу, говорят, попал: мухоморов наелся! На Тулякове вся металлургия держится. А металлургия — это танки, пушки и самолёты. Вот с кем я буду теперь иметь дело! — В. М.

51

Вася Молокоедов ошибается: человек с «лошадиной» фамилией в рассказе Чехова был не Горохов, а Овсов. (Примечание ред.).

52

Уж не тот ли Уркарт, который в первые годы советской власти требовал у нашего правительства, чтобы ему разрешили добывать на Урале медь? Я недавно читал, как этот Уркарт, когда ему дали на Урале от ворот поворот, обнаглел до того, что написал Советскому правительству такое письмо:

«Не дадите ли вы в таком случае мне возможность поковыряться в Киргизской степи около Балхаша и дальше? Раньше чем через 50, а может быть, и 100 лет, вы этими местами всё равно не займётесь. А я поищу и, может быть, что-нибудь найду».

Видали такого типа? Дайте ему поковыряться! Много их, охотников поковыряться в нашей земле! Нате-кось, выкусите! — В. М.

53

Вот гад, а? «По знакомству»! Не дай бог, иметь таких знакомых! — В. М.

54

Шофёров многие почему-то ругают, а зря! Чем плох дядя Миша? Да и тот, который вёз меня до Берёзовки, тоже, видать, хороший, раз доверили ему важное государственное задание. Нет, есть среди шофёров хорошие ребята, есть. — В. М.