Тайна - [46]

— Уважаемый пан районный начальник, — торжественно начал директор. — Разрешите в качестве представителя учащихся ввести в комиссию по расследованию Антонина Ланцуха-младшего, — здесь директор с умильной улыбкой поклонился, — который принадлежит к числу самых способных учеников нашей школы.

Старший Ланцух самодовольно ухмыльнулся и кивнул головой в знак согласия. Его сын тотчас подошел к столу и сел рядом с отцом, окинув высокомерным взглядом своих одноклассников.

Лацо вздрогнул, крепко поджал губы и уперся коленями в край парты. До чего оба Ланцуха похожи друг на друга! У младшего такое же красное лицо, как и у его папаши, он так же коротко острижен, так же поводит плечами.

С бьющимся сердцем Лацо ждал, что будет дальше.

Тем временем Ланцух-старший, не мешкая, приступил к делу.

— Печальное событие, о котором у нас пойдет речь, — это черное пятно на чести вашей школы, и я хочу с вашей помощью его смыть, — заявил он.

Директор в ответ учтиво поклонился. Он призвал виновных добровольно во всем признаться, обещая раскаявшимся полное прощение. Затем, по-фашистски выбросив вперед руку, приветствовал начальника гарды и твердой походкой вышел из класса.

Ланцух принялся расспрашивать каждого ученика в отдельности, что ему известно об утреннем происшествии: почему он выбежал на улицу, что там делал? Каждый отвечал, что он выбежал последним и ничего не делал, только глядел на других. А те тоже ничего не делали, просто стояли и глазели. Некоторые ребята показали, что они слышали, как кто-то кричал, но кто именно, они не разобрали.

То же самое заявил и Ланцух-младший. Он, мол, всего-навсего хотел выяснить, что там происходит, и действительно слышал возглас: «Отпустите его!», но не видел, кто кричал. Тогда старший Ланцух начал по очереди вызывать каждого к столу и велел ему кричать: «Отпустите его!», а Ланцух-младший внимательно прислушивался, стараясь по голосу опознать преступника. Он до предела напряг слух, весь вспотел, широко разинул рот, но толку не было.

— Громче! — приказал он одному из мальчиков и стал рядом с ним.

— Отпустите его! — крикнул парнишка.

Ланцух-младший отрицательно покачал головой.

— Следующий, — торопил начальник, очевидно начиная терять терпение.

Но дальнейший допрос еще больше все запутал.

Само Каплан, самый высокий мальчик в классе (он уже тайком ходил на фильмы для взрослых), заявил, что у арестованного в каждой руке было по револьверу и он, Само, бросился защищать гардиста, вооруженного одной лишь резиновой дубинкой. Потом по требованию начальника Само заревел: «Отпустите его!» — и скорчил такую рожу, точно перед ним стояла целая шайка бандитов.

Другой мальчик клятвенно заверял, что крик «отпустите его» донесся из окна учительской, где происходило совещание, и ребята высыпали на улицу, желая разобраться, в чем же дело.

Лацо настороженно следил за ходом допроса. Он старался держать себя в руках, хотя поджилки у него еще тряслись. В ушах настойчиво звучал голос отца: «Если идет война и ты не говоришь врагу правды, это не обман». А ведь как знать — может быть, Лацо и в самом деле помог тому человеку скрыться? Скорее бы кончился проклятый допрос.

Начальник здорово устал от всей этой канители, однако он сразу узнал Лацо и так и впился в его лицо своими рачьими глазами.

— Мы с тобой уже знакомы, молодой человек. Я не знал, что ты посещаешь эту школу. А почему, собственно, ты не учишься у себя в деревне?

В классе залегла гробовая тишина.

Лацо ничего не ответил. Начальник, наверно, обо всем догадался, и теперь Лацо грозит что-то ужасное.

— Почему ты молчишь? Язык проглотил? — гаркнул Ланцух.

Ланцух-младший злорадно усмехнулся: так Главке и надо, раз отказался решать за него задачи.

— Я живу у дяди Марко, — ответил Лацо, замирая от страха.

— С каких пор?

— Давно…

— Ты был в то утро на улице?

— Был.

— Как все произошло? Рассказывай.

— Мы играли в саду… было холодно, — медленно начал Лацо; он глядел куда-то в сторону, чтобы не встречаться глазами ни с кем из членов комиссии, жадно ловивших каждое его слово.

— Потом я услыхал крик… — неуверенно продолжал Лацо, он едва держался на ногах от волнения.

— Кто кричал?

— Пан Костка, — словно со стороны вдруг услышал Лацо свой собственный голос и помертвел от ужаса.

— Откуда тебе известно, как его зовут? — удивился начальник.

Мальчик оживился. Теперь ему казалось, что Ланцух отодвинулся куда-то далеко-далеко и он, Лацо, смотрит на него в полевой бинокль.

— Я хорошо знаю пана Костку. Он ходит в гости к дяде Марко, — уже вполне твердо ответил Лацо.

— А кто кричал: «Отпустите его!»?

— Не знаю. — Лацо тряхнул белокурым чубом. — Не я.

Он прекрасно помнил, что крикнул только одно: «Не бейте его!» Больше ничего.

— Ладно, посмотрим. Ну-ка, давай погромче: «Отпустите его!»

— Отпустите его! — повторил за ним Лацо и сразу почувствовал облегчение. Ему даже почудилось, что он вовсе и не стоит перед комиссией, а бегает с деревенскими ребятишками по родным холмам, громко кричит вдаль, а горы отзываются звонким эхом.

— Еще громче! — скомандовал Ланцух-младший.

— Отпустите его! Отпустите его! — надрывался Лацо.

— Ну? — поглядел начальник на сына.