Тайна Великих Братьев - [7]
И тут помогли воздушные почтальоны. Несколько тысяч писем принесли они в один только город Тур.
— Вот так да! — восхищается Сашок.
— Это всё, считай, при моей жизни было, — продолжает Митрич. — А можно совсем старые примеры взять. Вот, скажем, такой. В одна тыща девяносто девятом году напал на Иерусалим полководец Готфрид Бульонский. Совсем плохо осаждённому городу. Что делать? Как спастись? И вот тут помчался по воздуху призыв о помощи в другие города. Смекаешь?..
Даже древние греки и римляне разводили голубей. Это больше чем две тысячи лет назад было. А на египетских памятниках до наших дней сохранились изображения этих птиц. Вот, Сашок, от каких древних родичей твои голуби происходят!
— Очень вы всё это хорошо знаете!
— Не самое хитрое дело в жизни! Потяжелее науки есть.
— С чего же начинать мне, Митрич, а? — озабоченно справляется Сашок.
— А вот с чего. Приучи для начала птиц отсюда в Сказ летать. Привыкнут — дальше отнеси. А то ещё так можно приучить: отсюда будут в деревню мчаться, а из деревни — сюда.
— Это вы правду говорите?
— Правду. Сам увидишь. Только не торопись, помаленьку учи. Сначала с околицы брось, потом с опушки, а уж тогда и из леса можно. И не потеряются голуби.
Прощаясь, Митрич спрашивает:
— Как, Приказ выполняешь?
— Выполняю! Помалу выполняю, Кузьма Дмитрич!
Совсем собрались было Великие Братья идти домой — заскрипела верёвка. Снизу Лёшкина голова появилась.
Поздоровался Лёшка — и скорей новости выкладывать: как учил Стрелку поноску носить, след искать, речку переплывать.
— Она теперь у меня Гнездо Горного Дракона, как азбуку, знает! — похвалился Лёшка. — Спущу с верёвки, скомандую — и мчится Стрелка со всех ног в лес.
— Не ври, Великий Брат! — сурово сказал Сашок.
— А я не вру! — засмеялся Лёшка, довольный, что ему даже не верят.
— Как же ты научил? — прищурился Сашок.
— А очень просто. Приведу Стрелку к полянке и накормлю её по горло. И опять приведу, и опять накормлю. И догадалась она: хочешь есть — беги на полянку. Только и ждёт команды.
Выслушал Лёшку Митрич, похвалил, а сам, будто невзначай, спросил:
— Про первое августа не забыл? Приказ выполняешь?
И узнав, что выполняет, улыбнулся в бородку:
— Хороши вы, ребята, у меня растёте! Настоящие Великие Братья!
6. ПЕСНЯ ДЕРЕВЕНСКОГО ЛЕСА
И вот наступило первое августа. Ровно в полдень — условились так — пришли все Великие Братья в Гнездо Горного Дракона: доложить Главному Совету, как Приказ выполнили. Разожгли костёр под котлом, вокруг сели.
— Докладывай ты, Великий Брат Александр Смолин, — сказал Митрич. — Прочти вслух Приказ и скажи, как выполнил ты его.
Развернул бумажку Сашок, мятую-перемятую, выученную-перевыученную, и прочёл быстро:
Приказываю тебе, Великий Брат Смолин, следить за гнёздами в лесу и узнать, какая птица сколько яиц кладёт и сколько дней их высиживает, пока птенцы появятся. Приказ выполнить к первому августа».
— Так вот, значит, — скороговоркой начал Сашок. — Всякие птицы бывают и всяко яйца кладут. Есть такие, что одно яйцо только, а есть — больше двадцати…
Поглядел Сашок украдкой на Митрича, видит: улыбается Митрич, одобрительно покачивает головой. Осмелел Сашок.
— Вот, скажем, мои голуби по два яичка кладут. Стрижи — тоже. Голуби, случается, и по одному яйцу несут, но редко. Что-то, видно, не получилось.
— А гнёзда синиц попадались тебе, Сашок? — спросил Митрич, закуривая трубку и с беспокойством посматривая на мальчика.
— Попадались, Великий Брат, — солидно ответил Сашок. — Только разные синицы попадались. У одних — они так поют: «ци-фи… ци-фи» — по двенадцати яичек в дупле. А у других — аж по пятнадцати. Только у этих гнёзда не в дуплах, а мешочки на сучках. И поют по другому: «тюрр-тюрр…».
— Это уж точно, — подтвердил Митрич, — у длиннохвостой синицы яичек побольше, чем у большой синицы.
— А ещё, — продолжал Сашок, — куропаткино гнездо я на земле отыскал. Так в нём полную шапку яичек набрать можно: двадцать четыре штуки рядышком лежали!
Маленькие певчие птички до двух недель на гнезде сидят. Потом уже птенчики вылупливаются. Ма-аленькие! Го-оленькие! Слепенькие! Я один раз полный день у гнезда синицы просидел — всё считал, сколько синичата корму получают: да со счёту сбился! Обжоры те синичата! Небось, раз четыреста матка да батька еду им таскали!
— Да ещё то не забыть надо, — подсказывает Митрич, — что они не только малышей кормят, но и сами едят. Да как едят! Если б люди так ели, как птицы, то пришлось бы нам в день по три-четыре пуда хлеба и мяса изводить. Вот как!
Митрич помолчал, весело подымил трубочкой:
— Отлично ты Приказ выполнил, Великий Брат Александр Смолин! Теперь твой черед, Великий Брат Алексей Балашов.
— Приказано мне было, — заговорил Лёшка, не глядя в бумагу, — узнать про сокола и про ястреба, и какая между ними разница… Есть на речке нашей место — крутой каменный бережок. Лес рядышком. И над тем каменным бережком часто летали сокол и соколиха…
— А как ты узнал что они — сокол и соколиха?
— Ну это проще простого, — улыбнулся Лёшка, — сокол-то — побольше, а самочка-то — поменьше.
— Вот и ошибся ты, Лёша. Тут как раз наоборот. У сокола-сапсана самка крупная — три фунта весит, а самец и двух фунтов не вытягивает… Ну, продолжай, продолжай…
