Тайна староверского золота - [64]
- Народ мы с тобой таежный. Тут чем только не занимаешься, чтобы прокормиться.
Уж больно рассказы про женьшень Арсению понравились, и даже обида на отца и Назария из-за Крутихиной как-то притупилась. К тому же он вспомнил, что, когда проснулся, слышал негромкий разговор отца с лекаршей, которая просилась в сотохранилище поспать до рассвета на лечебном вяленом клевере после отъезда Арсения, и отец ответил решительным «нет!», объяснив, что сын пригласил Наталью вместе с младшей сестрой на пасеку и обещал это место им.
- Сына надо уважать, и я не пойду поперек его желания, лучше я уступлю тебе свое место, - сказал отец.
- Ну, раз такое дело полюбовное, - без обиды в голосе сказала Варвара, - тогда ладно. Правильно, Митрофан Никитич, ты рассудил.
«Да, чем ближе к ночи, тем память лучше, - укорил себя Арсений, - верно папаня лекарше ответил. Хотя мог бы разрешить старые кости на клевере погреть до Натальиного приезда».
Мысли Арсения снова вернулись к сегодняшним рассказам Храмцова и китайцев. Оказывается, здесь раньше жили чжурчжени и на этом теплом месте прямо в скале плавили золото. В каменном угле с большим содержанием колчедана они выдалбливали большие ямы и разжигали в них костер, уголь загорался и, разогревшись, расплавлял металл. Здесь же и монеты отливали из золота, меди и бронзы.
- Тут, - излагал Сергей предание, - жили только те, кто занят был на плавке, не допускали посторонних. Никто не должен был знать, сколько здесь золота, где хранится, как добы вается и сколько денег отливается. Руды сюда чжурчжени приносили со всех концов своего царства. Как плавка, так новое место готовят.
Опытный таежник оглядел окружающих, желая увидеть, какое впечатление произвел на них его рассказ и пояснил:
- Вот почему в темноте здесь не стоит шастать. Ненароком можно свалиться в старинную плавильню. Хотя там и не очень глубоко, но сломать ребра можно. А береженого Бог бережет. Ладно, мужики, путь был долгим, пора и пошабашить. Если отбросить страхи, то Леший клык - самое удобное место для ночлега. Тепло, затишье, а главное - ни комаров, ни мошки. И птицы вблизи этого камня не селятся, и змеи здесь не водятся.
Договорившись по очереди нести охрану, мужики стали устраиваться на отдых. Но не спалось.
- Слышь, Конон, не зря нам старец Архип это место насоветовал, - сказал Арсений под впечатлением услышанного. - Видать, сам бывал тут.
- Бывал, бывал, - отозвался Ван-второй, ладя из вещмешка подушку и удобно укладываясь на нее. - Я Архипа давно знаю, умный мужик, деловой.
Сергей окинул всех хозяйским взглядом:
- Ну что, все устроились? Тогда давайте спать. Вон уже лошади улеглись, шибко они устали, даже на овес не смотрят. Ничего, за ночь силенок наберутся. Хороших снов всем.
Ночь прошла спокойно, утро выдалось ясное и тихое. Мужики сразу же пошли взглянуть с высоты на местность, чтобы решить, где искать терпящих бедствие. Но то, что они увидели, заставило содрогнуться: трудно было назвать Медянки населенным пунктом, скорее это было кладбище без крестов и могил.
- Да, тепленькое местечко для ночлега удружил нам Серега, - растерянно произнес Конон, - да тут не иначе, как сама смерть бродит.
На улицах хутора чернели несколько трупов.
- Что же это делается? Какие безбожники учинили такую бойню? - испуганно спрашивал корневщик Петр.
Потрясенный Храмцов не верил своим глазам.
- Я же на прошлой неделе здесь проходил, не было в этих домнах никого, - твердил он, озирая картину изуверского разбоя. - Наверное, кто-то из прежних жителей пришел за скарбом и напоролся на банду.
Сверху хорошо просматривался каждый дом, где еще недавно жили старообрядцы. Телеги с лошадиной упряжью валялись вперемешку с кухонной утварью, лавками, ступами для дробления зерна, бочками, каким-то тряпьем. Ветер раскачивал детские пустые качели, привязанные к деревьям лыковыми веревками. Над колодцем, на верхнем конце поднятого журавля висел совершенно голый человек с большой бородой. Быва лые мужики поеживались, а Арсения охватило тошнотворное чувство страха. Молчал
Храмцов, молчали братья-китайцы. Первым пришел в себя Лаврентий:
- Так кому же мы привезли продукты? Мы что, будем кормить этих извергов, которые устроили здесь такой погром? Кто это сделал, где они скрываются? Я хоть сейчас опустошу свой патронташ за уничтоженный хутор!
Сергей неожиданно сказал:
- Смотрите, кто-то идет. Кто бы это мог быть? На бандита вроде не похож…
Изможденный человек медленно брел по разграбленному селению, изредка останавливаясь и вороша кучи хлама в явной надежде найти что-нибудь съестное. Чувствовалось, что силы покидают его, и тогда он садился, но потом снова вставал и шел, спотыкаясь и останавливаясь. Он заметил группу людей наверху и, подняв голову и потрясая кулаками, что-то закричал. Ветер доносил до вершины сопки только отдельные слова:
- Вешать… Жечь… Гады…
Споткнувшись о камень, неизвестный упал.
- Надо уходить отсюда, - сказал Конон, - сатанинское место. Пропадем ни за грош. Оставим продукты - и айда домой.
- Нет, мужики, - властно проговорил Лаврентий, - разобраться надо. Не могут умирающие от голода учинить такую бойню. Зарядите ружья - и пошли осторожно вниз.
Такую книгу читатель держит в руках впервые: она о людях совсем еще недавно засекреченной профессии, дальневосточных золотопромышленниках. О нелегком труде, о выпадающих на их долю заботах и скупых радостях. Книга представляет собой таежный детектив, главные герои которого — бывалые старатели — попадают в экстремальные условия и с честью выбираются из них. Автор, в свое время деятель краевого масштаба пишет не понаслышке: он долгое время работал в крупной золотопомышленной артели и хорошо знаком с жизнью приискателей.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
Это исповедь умирающего священника – отца Прохора, жизнь которого наполнена трагическими событиями. Искренне веря в Бога, он помогал людям, строил церковь, вместе с сербскими крестьянами делил радости и беды трудного XX века. Главными испытаниями его жизни стали страдания в концлагерях во время Первой и Второй мировых войн, в тюрьме в послевоенной Югославии. Хотя книга отображает трудную жизнь сербского народа на протяжении ста лет вплоть до сегодняшнего дня, она наполнена оптимизмом, верой в добро и в силу духа Человека.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Действие романа охватывает период с начала 1830-х годов до начала XX века. В центре – судьба вымышленного французского историка, приблизившегося больше, чем другие его современники, к идее истории как реконструкции прошлого, а не как описания событий. Главный герой, Фредерик Декарт, потомок гугенотов из Ла-Рошели и волей случая однофамилец великого французского философа, с юности мечтает быть только ученым. Сосредоточившись на этой цели, он делает успешную научную карьеру. Но затем он оказывается втянут в события политической и общественной жизни Франции.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.