Тайна староверского золота - [63]
- Ты чего, парень? - встрепенулся дремавший в седле Лаврентий.
- Да это я так, размяться, - пробормотал Арсений, снова занимая место между старшими конниками.
Лаврентий велел дать лошадям отдых. Осматриваясь в поисках подходящего привала, Конон неожиданно резко натянул поводья, отчего его гнедой встал на дыбы и уставился налившимися кровью глазами на жуткую находку.
На галечнике в нескольких метрах друг от друга лежали два трупа. Арсений чуть не свалился, когда каурый под ним остановился как вкопанный. Спешившись, он подошел поближе к Лаврентию и Конону, которые уже недоуменно рассматривали несчастных. Это были китайцы. Их зимняя одежда была буквально нашпигована кусками породы, с крупными, хорошо видимыми включениями порошкового золота. Груз этот прятался в вате, но камней было так много, что они сразу бросались в глаза.
- Посмотри, Конон, - сказал Лаврентий, разглядывая большое отверстие с обгоревшими краями на спине фуфайки убитого, - стреляли в спину и вплотную, так что вата от выстрела загорелась и долго еще тлела на теле убитого.
Возле одного из трупов валялась пуля от японского карабина. Она прошла навылет, потеряв скорость, ударилась в ствол молодой ольхи, и лежала в нескольких метрах от убитого. В карманах людей, окончивших свои земные дела, мужики обнаружили по завядшему цветку с ярко-красными горошинами женьшеня и еще какую-то траву, похожую на дикую землянику.
- Никак, корневщики, - высказал догадку Конон. - Не в добрый час они с лихим людом повстречались.
- Обрати внимание, - Лаврентий кивнул в сторону мертвых, - у обоих почему-то все пуговицы с курток срезаны.
- Непонятно. С чего бы это?
Не тронув убитых, маленький отряд двинулся дальше по отмели. Но вскоре пришлось покинуть спасительный, почти пересохший ключ, два дня бывший им надежной дорогой, облегчая движение по таежным зарослям. Свернув от ручья, сделали небольшой привал, подкормили лошадей, набрали про запас воды. Стали подниматься по крутизне к Лешему клыку. Кони шли медленно. Все устали, каждый думал об отдыхе. Из ума не выходили убитые китайцы, и всадники еще долго оборачивались и смотрели в сторону того места, где остались лежать неизвестные.
А вот и черная громадная скала, которая как бы вырвалась из-под земли, чтобы наблюдать за окружающим миром. От сознания того, что уже виден конечный пункт маршрута, стало легче на душе, значит, скоро отдых. А завтра можно и рассмотреть с высоты округу. Медянок пока не видно, стоит полнейшая тишина, только где-то недалеко воркуют дикие голуби.
Вдруг прямо на тропе показался человек. Лаврентий ухватился за висевшую у седла берданку. Но незнакомец, высоко подняв руки, широко улыбаясь, двинулся навстречу.
- Да это же Серега Храмцов! - радостно закричал Конон и, спрыгнув с лошади, как родного, обнял односельчанина.
Не успели они поделиться друг с другом новостями, как на тропе появилось еще трое - два китайца и один русский, как впоследствии оказалось, из Муданьцзяна. Подошли, протягивают руки, здороваются. Китайцы хорошо разговаривают на русском языке, одного звать Ван, другого - Ван-второй. Оказывается, они братья, их родители живут в деревне под Шиньяном. Их спутник назвал себя Петром.
Стало почти темно, черная скала погасила весь дневной свет, даже как-то жутковато стало. Но мысль о том, что их теперь больше, успокаивала путников. Храмцов, хорошо знакомый с этой местностью, попросил всех не отходить далеко от привала. Любопытный Конон поинтересовался причиной такого запрета. Тот промолчал, сказав, что объяснит позднее. Мужику же, несмотря на внутреннюю небольшую боязнь, хотелось получше осмотреть Леший клык, потрогать эту черную скалу, даже невзирая на темноту, но он, подумав, решил послушаться совета бывалого таежника. А махина торчащего к небу монолита отдавала теплом, хотя на его выступах играли только слабые отсветы всегда холодной луны.
Сидя у костерка, разложенного в глубокой выемке, чтобы не привлекать внимание посторонних, Николай рассказал, что отец, дед и прадед этих двух Ванов заложили недалеко от скалы плантацию женьшеня, о которой ходят легенды. Китайцы утверждают, что тремя поколениями их предков здесь было высажено более ста тысяч растений. Отсюда молодые корешки уже рассаживали потом в разных таежных местах, где женьшень набирает наибольший вес. Ван-второй говорит, что их старики отмечали засечками на деревьях каждое растение, и они сейчас этими знаками успешно пользуются. Хотя мало, но еще сохранились знаки двухсотлетней давности. Все эти старые заметы изображены в виде стельки сапога, сделанной из высокопрочной яловой вырезки кабарги-трехлетки, из ее брюшной части. Семейная реликвия находится в секретном месте. Из поколения в поколение знают об этом только два человека - старший и младший братья, независимо от того, сколько их народилось в семье.
Арсений внимательно слушал Храмцова, о котором отец рассказывал, что тот золотоношей неплохо зарабатывает.
- Дядя Сергей, - обратился к нему парень, не сдержав любопытства, - говорили, что ты золото носишь, а оказывается, корнем промышляешь.
Храмцов улыбнулся:
Такую книгу читатель держит в руках впервые: она о людях совсем еще недавно засекреченной профессии, дальневосточных золотопромышленниках. О нелегком труде, о выпадающих на их долю заботах и скупых радостях. Книга представляет собой таежный детектив, главные герои которого — бывалые старатели — попадают в экстремальные условия и с честью выбираются из них. Автор, в свое время деятель краевого масштаба пишет не понаслышке: он долгое время работал в крупной золотопомышленной артели и хорошо знаком с жизнью приискателей.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
Это исповедь умирающего священника – отца Прохора, жизнь которого наполнена трагическими событиями. Искренне веря в Бога, он помогал людям, строил церковь, вместе с сербскими крестьянами делил радости и беды трудного XX века. Главными испытаниями его жизни стали страдания в концлагерях во время Первой и Второй мировых войн, в тюрьме в послевоенной Югославии. Хотя книга отображает трудную жизнь сербского народа на протяжении ста лет вплоть до сегодняшнего дня, она наполнена оптимизмом, верой в добро и в силу духа Человека.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Действие романа охватывает период с начала 1830-х годов до начала XX века. В центре – судьба вымышленного французского историка, приблизившегося больше, чем другие его современники, к идее истории как реконструкции прошлого, а не как описания событий. Главный герой, Фредерик Декарт, потомок гугенотов из Ла-Рошели и волей случая однофамилец великого французского философа, с юности мечтает быть только ученым. Сосредоточившись на этой цели, он делает успешную научную карьеру. Но затем он оказывается втянут в события политической и общественной жизни Франции.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.