Тайна - [10]

– Ты? – Анна выронила узел мокрого белья, которое собиралась развесить на веревке, и оно упало в грязь. И непонятно было в этот момент, чего на ее лице больше – тоски или радости…

– Ну, я. Не узнаешь? – пошутил мужчина.

– Да как же не узнать…

– Ты чего такая, сама не своя? – усмехаясь, он неловко отворил калитку и вошел.

– Разыскал, – охнула женщина, еще не до конца веря своим глазам.

– Разыскал, – подтвердил мужчина, широко улыбаясь и по-хозяйски осматривая двор и хату. – Или не рада, что ли, в конце концов?

– Да ты что, рада я тебе, Витенька, рада, – ошалело ответила Анна, как-то криво улыбнулась и всплеснула руками, – я все не могу понять, не привиделось ли мне, не сон ли это…

Усатый Витенька раскрыл широкие объятья и привлек к себе женщину, потом чуть отстранился, цепким взглядом оглядел фигуру Анны и сразу приметил округлившийся живот.

– На сносях?

Анна опустила глаза и кивнула.

– Мое дите? Ну, пойдем в хату, поговорим.

В доме гость сразу заполнил все пространство – голосом, руками, телом и размашистыми движениями, комната сразу как будто стала меньше. Он много говорил и много ел. Казалось, он находился везде одновременно, от него нельзя было укрыться ни в одном уголке сразу ставшего тесным дома. Даже выгоревший, видавший виды вещмешок, который он поставил у ног, издавал резкий неприятный запах.

– Это солярка, – нравоучительно пояснил он Васе, с любопытством приглядывавшемуся к гостю и его поклаже. – Я же говорил, что приеду. Разыщу тебя и приеду. Чего тебе, думаю, с твоим пьяницей вековать? А тут, оказывается, он и бросил тебя, кстати.

Анну едва заметно передернуло от этих слов, но она ничего не ответила.

– Теперь вместе жить будем. Я взял отпуск надолго, – уверенно продолжал Виктор.

Оля стояла у окна и, теребя занавеску, исподлобья наблюдала за гостем.

Анна хлопотала, накрывала на стол и беспрестанно кивала. Видно было, что она робеет перед Виктором и чувствует себя не в своей тарелке.

– Давай теперь с детьми твоими познакомимся. Пускай подойдут поближе…

Анна махнула Оле и Васе рукой, и они нехотя подошли.

– Ну, что, дармоеды? – Виктор цепко оглядывал ребят, жавшихся к подолу матери.

– Идите, здоровайтесь, – она вытолкнула их вперед, – это дядя Виктор, он теперь будет жить с нами. Заместо папки, – желчно добавила она.

– Не хочу его заместо папки! – закричала Оля и шагнула назад.

– А ну-ка рот закрой, молокососка! – прикрикнула на дочь Анна. Оля упрямо взглянула на мать и вдруг столкнула тарелку с супом, из которой ел гость, на пол. Кусочки картошки и лука разлетелись по полу, некоторые оказались у Виктора на лице и одежде.

Вася заплакал, непонимающе переводя взгляд с сестры на мать, сердцем чувствуя беду.

– Так, – тяжело произнес Виктор, – разбаловала ты их. Ну, ничего, я тут порядок наведу.

И, медленно отряхнувшись и очистив рубаху, вышел из избы. Анна с воплями бросилась вслед за ним, успев бросить на дочь взгляд, который не предвещал той ничего хорошего.

Вечером Анна отхлестала дочь по щекам, приговаривая:

– Ишь, разошлась! Да кто ты такая? Это мой дом, приведу, кого хочу, тебя не спрошу. А не нравится, вали-ка к своему бате. Виктор ничем не хуже Ивана, а может, еще лучше. Будешь с ним жить и папкой называть, поняла?

Оля во время экзекуции не проронила ни слова, только изредка смахивала злые слезы. Анна поразилась строптивости такой обычно покладистой дочери, не перечившей ей ни в чем. «Ну, ничего, видать хорошо, что Виктор вовремя появился. Он ей рога-то пообломает. Все же в доме нужен мужчина, чтобы с детьми управляться, а то распустились. Будет их в кулаке держать, ничего…»

Слухи прокатились по деревне быстро, дошли они и до Ивана – он в ту неделю запил совсем по-черному и целыми днями не вставал с кровати.

Для Оли с Васей наступили тяжкие времена. Над ними словно заволокло некогда светлое небо, и настал вечный сумрак.

Теперь мать совсем не обращала на них внимания, а попреков от нее стало еще больше – Виктор словно ревновал к любой минутке, потраченной не на него, и придирался к детям по мелочам, все время чего-то требовал и был всем недоволен.

В доме стало неуютно и будто темно. Лишний раз Оля и Вася старались не попадаться отчиму на глаза и шмыгали по дому только по необходимости, словно мышки. Каждая встреча с ним была чревата неприятностями.

Очень скоро стало ясно, что по части увлечения «зеленым змием» Виктор намного перещеголял их отца. К тому же, в отличие от доброго Ивана, он обладал крутым и скверным нравом, особенно буйным и агрессивным становился во хмелю, часто поколачивал и детей, и свою новую сожительницу. Но, глядя на милующихся взрослых, можно было подумать, что женщину все устраивает.

Виктор работал на станции, там и познакомились с Анной. Во время Гражданской войны, по его словам, он воевал, по ранению его комиссовали. Сейчас он взял большой отпуск, который ему полагался за какие-то прошлые заслуги, и решил пожить у Анны.

Однажды Оля подслушала любопытный разговор. Виктора не было дома – уехал в областной центр по своим делам.

Анна сидела на кухне с той самой «счетоводкой» Людкой, своей товаркой и главным доверенным лицом. Когда выпадала свободная минутка, подруги любили расположиться на лавке перед домом и, жмурясь от солнца, пооткровенничать по-бабски, поговорить по душам. Сейчас перед ними стояла бутылка водки, которая существенно способствует подобным беседам. Значительная ее часть уже перекочевала в Людкин желудок. На столе лежали чеснок, огурцы, сало, хлеб.