Тайна ожерелья - [36]

– Саманта! – крикнула она. – Дорогая, ты не могла бы подойти ко мне?

Пританцовывая, малышка в костюме ковбоя подбежала к ней. На поясе у нее красовался старинный револьвер с рукояткой, богато отделанной перламутром. Когда она бежала, он забавно подпрыгивал в такт, свисая чуть ли не до колен. Адам попытался спрятать улыбку. Пометав громы и молнии, Томми Киллиан все же вытащил из револьвера барабан с патронами и отдал девочке ставшую безопасной игрушку. Ортальная коллекция была снята со стены в гостиной и надежно заперта.

– Чем могу быть полезна, мэ-эм?

– Если тебе не сложно, принеси из салуна мою одежду. Я же пока перевяжу Билли разбитое колено.

– Будет сделано, мэ-э-эм!

– Мы будем в доме Адама. Ничего не забудь – и, пожалуйста, поторопись!

– Одна нога здесь, мэм, другая там!

Айрис хихикнула.

– Ну-ну, увидим, ковбой! – И повернулась к Билли: – А ты шагай за мной. Мы идем в гости к Адаму, он живет недалеко отсюда.

Колено Билли промыли и перевязали, а Саманты, несмотря на ее обещание «одна нога здесь, другая там», все не было. Билли, вволю нагородившись ролью храброго раненого героя, отправился на пони домой.

– Прости, – тихо сказала Айрис, когда они с Адамом остались одни, – я, наверное, оторвала тебя от важных дел в Рейнбоу. Но сегодняшняя репетиция была необходима. Куда же запропастилась Саманта?

– Возможно, красуется перед кем-нибудь еще, – пожал плечами Адам. – Сложно сказать. Зато мы одни, и я был бы только рад, если бы ты побыла Женщиной-Радугой еще немного.

Было забавно наблюдать, как краска смущения заливает белоснежную кожу Айрис. Стыдливый румянец, вспыхнув на нежных щеках, постепенно заливал стройную шею и плечи. Слегка нахмурившись, Айрис попыталась отстегнуть вуаль, прочно закрепленную в волосах. Но когда она вскинула руки, корсаж немного спустился вниз, еще более оголив прелестные груди. Адам судорожно сглотнул, чувствуя, что задыхается.

– Наверное, от ветра запуталась, – голос Айрис прозвучал непривычно глухо. – Никак не отцепляется.

– Давай помогу, – предложил Адам.

Подойдя к ней сзади, он не без труда распутал вуаль и отстегнул булавки. Прядь пепельных волос скользнула по его руке. Пышные, мягкие волосы, блестящие шпильки и булавки, таинственная прозрачность разноцветной вуали – все это кружило ему голову.

А ведь я уже делал это раньше, неожиданно подумалось ему. В прошлой жизни. Я был Уинни Роландом, великим махинатором здешних мест, полюбившим Невесту из Рейнбоу, поведшим ее к алтарю, положившим к ее ногам легендарное ожерелье и умершим на ее руках…

Да, никуда она не сбежала. Я просто странно уверен в этом. Айрис права, да, она права во всем.

И моя храбрая Айрис не сбежит, она не уедет от нас.

Моя Айрис.

– Спасибо, – поблагодарила Айрис – Дальше я сама. – Вытащив пару шпилек, она тряхнула головой, нисколько не заботясь о дальнейшей судьбе многочисленных шпилек и булавок, дождем посыпавшихся на пол. Вуали медленно, одна за другой, опадали на обнаженные плечи. Пурпурная, оранжевая, желтая, розовая, зеленая, бирюзовая, лазурная, цвета индиго, фиолетовая…

Адам позволил своим рукам коснуться волны ее шелковистых волос и скользнуть вниз, зарываясь в их блестящую глубину. Накрутив локон на палец, он медленно провел по нему губами, наслаждаясь изысканным запахом. Затем его ладони легли на ее нежную шею и заскользили вниз, к оголенным плечам. Ее кожа сказалась горячей на ощупь и опьяняюще мягкой и бархатистой. Она, как – наркотик, притягивала все сильней и сильней, и остановиться не было сил.

– Как ты красива! – выдохнул он и снова повторил, словно упиваясь этими словами и изумляясь одновременно: – Необычайно красива.

– Не я, а платье, – поправила его Айрис. – Только платье.

– Нет. Ты.

Наклонив голову, Адам осторожно коснулся губами ее плеча. Судорожно вздохнув, Айрис прислонилась к нему. Хрупкая и маленькая, она едва достигала макушкой его ключицы.

На несколько секунд, показавшихся обоим вечностью, Адам припал к жилке, отчаянно бившейся под тонкой кожей ее шеи.

– Ты пахнешь розами, – выдохнул он. – Мускусом. И амброй. Ты умудрилась скопировать даже запах Женщины-Радуги.

– Никто не знает, какими духами она пользовалась, – прошептала Айрис. – Так что этот запах исключительно мой. По крайней мере, утром я… впрочем, это неважно.

Пройдясь руками по плечам, его ладони скользнули по лентам, расшитым жемчугом и тянущимся вдоль рукавов, продолжили свой путь ниже, едва коснувшись мягких холмиков груди, а затем пальцы Адама сомкнулись на талии девушки, неправдоподобно тонкой в жестком корсете. Аромат роз, казалось, пропитал все вокруг, и голова шла кругом от их восхитительного пряного запаха.

– Адам, – простонала Айрис. Ее голос дрожал и отказывался повиноваться. – У меня какое-то странное чувство… голова какая-то легкая-легкая…

Руки Адама поднялись и легли на край жесткого корсажа. Губы же зарылись в ароматный каскад ее волос.

– Может, слишком давит корсет, а?

– Нет, – сказала она. Он не видел ее лица, но почувствовал, что она улыбается.

– Неприятное чувство?

– Н-нет, неприятным его не назовешь.

– Ну, так я хочу разделить его с тобой.

Осторожно проникнув за вырез платья, его руки легонько сжали груди Айрис, наслаждаясь их мягкостью и нежностью и слушая частые, неровные удары ее сердца.