Как-то набирая воду из колодца, который стоял на другом конце двора, Тонька затылком почувствовала позади себя смертельную опасность. Это чувство было настолько сильным, что она, не раздумывая, бросила колодезный ворот и схватила вилы, с которыми не расставалась ни на минуту. Посередине двора, не сводя с нее глаз, кружили два волка. Тонька впервые видела перед собой таких здоровенных зверюг. Время от времени морщиня нос и оскаливаясь, они показывали ей свое главное оружие. Молодые, они совсем не боялись человека. То убыстряя свое кружение, то вдруг останавливаясь, то приседая на передние лапы, точно готовясь к прыжку, они изучали свою жертву. Выросшая в лесу Тонька прекрасно понимала, что, если сейчас отступишь, покажешь слабость, твои дни, если не часы, сочтены. Волки так просто жертву не отпускают. Они не дадут выйти из избы, выскребут дверь, подроют лазы под стенами, но добьются своего.
Время шло, а волки продолжали кружить, проверяя терпение человека. Человек и не выдержал. Тонька вдруг шикнула на них по-бабьи, как на расшалившихся щенят, и ткнула вилами воздух. Волки вроде испугались и даже отскочили на полшага. Тогда Тонька, осмелев, уже всерьез замахнулась на них вилами, чтобы напугать посильнее. Но тут случилось обратное — волк покрупнее сначала присел до земли, а потом вдруг так неожиданно прыгнул, что Тонька успела лишь закрыть глаза. Сильный удар сбил ее с ног и бросил на сруб колодца. Момент удара совпал с тонким взвизгом зверя. Тонька открыла глаза, когда ударилась о сруб, и уставилась на крутившегося в ее ногах зверя, который скрежетал зубами о металл, хватая кровавой пастью вилы, торчащие у него в боку. Второй волк отскочил к середине двора и боязливо наблюдал за происходящим. Ему явно не хватало ни опыта, ни смелости, он не понимал, что вдруг произошло.
Придя в себя, Тонька схватилась за черенок вил, вытащила их из волка и тут же с силой воткнула, но уже гораздо глубже. Зверь захрипел, зацарапал подмерзшую землю когтями, задергался, замедляя свои движения, пока по его телу не пошла крупная предсмертная дрожь.
Когда волк совсем затих, Тонька обнаружила, что второго и след простыл. Немало гордясь собой, она степенно направилась в избу за ножом, чтобы снять шкуру зверя, в хозяйстве все пригодится.
Однако после этого случая страх у Тоньки не прошел. Она все так же, с опаской и предварительно послушав, что делается вне избы, открывала каждый раз дверь.
Так и в то утро, по привычке приложив ухо к двери и не обнаружив опасности, она осторожно вышла на крыльцо. Вышла, глянула вниз и сначала попятилась, но, вспомнив про вилы, выставила их перед собой, а потом и вовсе занесла над головой, чтобы вонзить их в… какого-то странного зверя.
На нижней ступеньке крыльца лежало что-то плоское, неподвижное, мохнатое. Выждав некоторое время, за которое, как считала девушка, зверь должен был себя как-то проявить, и не дождавшись его действий, Тонька сама сделала шаг навстречу. Ей страсть как захотелось рассмотреть это непонятное существо. По черному длинному меху вроде бы росомаха, догадалась Тонька, ее родитель не раз добывал этого осторожного и хитрого зверя, а вот все остальное — размеры, форма головы, лап — было явно другим.
Подойдя еще ближе, Тонька в испуге отшатнулась… Передние лапы зверя заканчивались… блестящими металлическими когтями невообразимых размеров. По Тонькиной спине пробежал озноб. К когтям вместе с запекшейся кровью прилипли клочки волчьей шерсти. «А-а, значит, подрался с волками», — сделала нехитрое заключение девушка. Это немного расположило ее к неизвестному существу. Она наклонилась и осторожно ткнула зверя вилами. Тот никак не прореагировал. Тонька ткнула сильнее. Однако и на этот раз никаких результатов.
«Сдох!» — подумала она и концом черенка уже решительно перевернула его на другую сторону. Перевернула, в ужасе вскрикнула и, бросив вилы, кинулась в избу. Накинув на дверь крюк, она затряслась как от озноба. «Что же это такое-то, Господи Иисусе, — запричитала Тонька, — как же так, что же такое на свете творится, что же это за полузверь такой, получеловек!» Забившись в угол, она сначала долго читала молитвы, какие помнила, потом проклинала свою участь, жалея, что раньше не наложила на себя руки…
Успокоившись, она опять прислушалась, затем осторожно отворила дверь и выглянула наружу. Вилы валялись, а полузверь-получеловек так и лежал в прежней позе. «Значит, не живой», — уже с небольшим сожалением подумала Тонька и смелее подошла к неподвижному телу. Только теперь она заметила, что чудовищные лапы были пристегнуты к обыкновенным человеческим рукам, а шкура — не что иное, как одежда, грубо сшитая из росомашьих и медвежьих шкур в виде комбинезона, как у трактористов. Кроме того, ее сильно удивило, что ноги, одетые в меховые «чулки», были разной длины.
«Ладно, — совсем успокоилась Тонька, — раз оно оказалось человеком, то и захоронить его надо по-людски».
Взяв лопату, она отправилась в огород рыть яму. Однако, когда потащила волоком тело, человек тихо застонал. Тонька, бросив его, в испуге опять рванула к избе, но на полпути остановилась, широко перекрестилась и вернулась. Осторожно развязав тесемки «комбинезона», она сморщилась. Заросшее длинными волосами тело было в глубоких, рваных ранах. Но если бы одно это так сильно удивило Тоньку… Куда страшнее и отвратительнее было то, что волосы на голове и теле человека-зверя кишели вшами. Бледно-розовые толстенькие зверьки десятками, если не сотнями, висели на каждом волоске своего хозяина. Их медленное сытое шевеление словно перекинулось на Тоньку, вызвав у нее зуд по всему телу и приступ тошноты. Превозмогая гадливость, она подняла едва живого незнакомца и отнесла в избу.
