Тайна личности Борна - [173]

— Амнезия? Нет, вы ошибаетесь! Я разговаривал с Конклином, он выслушал. Вы не понимаете: мы оба знали…

— Не надо называть его имени! — оборвал сотрудник госдепартамента.

Генерал, на секунду замявшись, продолжал:

— …оба знали… Борна. Много лет назад. Думаю, вам известно откуда. Вы сами упомянули название. Это был самый странный человек из всех, с кем мне доводилось встречаться. Самый близкий к паранойе из нормальных. Он брался за такие рискованные задания, на которые ни один здравомыслящий человек не решился бы. И при этом никогда ничего не просил. Его переполняла ненависть.

— И это дало вам повод зачислить его в сумасшедшие десять лет спустя?

— Семь лет, — поправил Кроуфорд. — Я пытался помешать его участию в операции «Тредстоун», но Монах настоял, сказав, что лучше не существует. С этим я спорить не мог — в смысле опыта. Но изложил свои аргументы. Психически он находился в пограничном состоянии — всем нам было известно почему. В итоге я оказался прав. И по-прежнему стою на своем.

— Вы больше ни на чем не стоите, генерал. Считайте, что вы уже шлепнулись на свой знаменитый чугунный зад. Потому что прав был Монах. Этот человек действительно лучший — потерял он память или нет. Он ведет за собой Карлоса: можно сказать, прямо к вашей двери, черт подери. Если, конечно, вы не убьете Борна раньше! — Как и опасался директор, на том конце провода судорожно вздохнули. — Вы можете немедленно связаться с Конклином?

— Нет.

— Он «ушел под воду», так? Принял меры, заплатив через третьи и четвертые руки, так, чтобы не осталось следов, ведущих к «Тредстоун» и ЦРУ. И теперь на руках у горилл, которых не знает даже сам Конклин, фотографии человека, слепо идущего навстречу своим палачам. Не нужно мне рассказывать про ходячую карательную команду! Ваша собственная команда уже заняла позиции — вы сами не знаете где — и, передернув затворы, ждет, когда обреченный одиночка появится в поле зрения. Я правильно угадал сценарий?

— Я не хотел бы отвечать на этот вопрос, — выдавил Кроуфорд.

— А вам и не надо на него отвечать. Я не первый день здесь работаю. В одном вы правы: это ваши сложности… Это случилось в вашем хозяйстве. Разбирайтесь сами. Именно такова будет моя рекомендация госсекретарю. Госдепартамент знать вас не знает. Считайте, что этого звонка не было.

— Понимаю.

— Извините, — смягчился директор, услышав отчаяние в голосе генерала. — Иногда просто не выдерживаешь.

— Да. Мне это знакомо… по «Медузе». Что вы собираетесь делать с девушкой?

— Пока мы не знаем даже, что делать с вами…

— Ну, тут все просто. Отвечать, как Эйзенхауэр на встрече в верхах: «Какие бомбардировщики?» Договоримся. Никакого предварительного отчета. Ничего. Мы можем изъять имя девушки из всех документов в Цюрихе.

— Я ей передам. Вдруг пригодится. Придется перед всеми извиняться и расшаркиваться. А ее постараемся очень хорошо устроить.

— Вы уверены? — оборвал его генерал.

— Насчет того, что ее нужно устроить?

— Нет. Насчет амнезии. Абсолютно уверены?

— Я прослушал эту запись по меньшей мере двадцать раз. Слышал ее голос. И никогда еще ни в чем не был так уверен. Кстати, она прилетела несколько часов назад. Сейчас она под охраной в отеле «Пьер». Завтра утром, когда решим, как поступить, доставим ее в Вашингтон.

— Постойте! — Генерал повысил голос. — Не надо завтра! Она здесь? Вы можете дать мне разрешение на встречу с нею?

— Генерал, не ройте себе могилу еще глубже. Чем меньше имен ей известно, тем лучше. Она была с Борном, когда тот звонил в посольство, и теперь знает о первом секретаре в Париже. Может быть, и о Конклине. Не исключено, что ответственность за провал ему придется взять на себя. Оставайтесь лучше в стороне.

— Вы же сами только что велели мне разобраться с этим.

— Да, но не таким образом. Вы честный человек, как и я. Мы профессионалы.

— Вы не поняли! Да, у нас есть его фотографии, но они могут оказаться бесполезными. Снимки сделаны три года назад, а за это время Борн изменился внешне, и сильно. Вот почему Конклин сам отправился на дело — не знаю куда, но отправился. Он единственный видел его, но была ночь, шел дождь… Быть может, эта девушка наш единственный шанс. Она прожила с ним несколько недель. Она его знает. Возможно, она успеет узнать его до того, как это сделают другие.

— Не понимаю.

— Объясняю. Среди множества талантов Борна — способность изменять внешность, растворяться в толпе, в чистом поле, в трех соснах, становиться незаметным. Если то, что вы рассказали о нем, правда, он этого не помнит, — но в «Медузе» у него было еще одно прозвище, Хамелеон.

— Это ваш Каин, генерал.

— Это наш Дельта. Ему не было равных. Вот почему эта девушка может помочь нам. Сейчас. Выдайте мне пропуск! Я должен повидаться и поговорить с ней.

— Выдав вам разрешение, мы тем самым официально признаем вашу причастность к этому делу. Думаю, этого делать не следует.

— Господи, вы же сами только что сказали, что мы с вами честные люди! Или это не так? Мы еще в силах спасти ему жизнь! Возможно. Если она отправится со мной и мы его разыщем — его можно будет увести оттуда!

— Что значит «оттуда»? Вы хотите сказать, вам известно, где именно он должен сейчас находиться?