Тайна голубого экспресса. Тайна Семи циферблатов. Убийство в доме викария - [2]

— Вернется в свою гостиницу целым и невредимым, — сказала Ольга. — Можете не беспокоиться… или не надеяться… это уж как вам угодно.

— Почему вы думаете, что с ним ничего не случится? — с любопытством спросил Краснин.

— Человек, который умеет делать такие деньги, не может быть дураком… Кстати о деньгах… — И она многозначительно посмотрела на Краснина.

— Что-с?

— Моя доля, Борис Иванович.

Краснин неохотно вынул две кредитки, и Ольга, кивком поблагодарив, без малейшего смущения спрятала деньги в чулок.

— Вот так-то лучше. — В ее голосе звучало удовлетворение.

Он с интересом посмотрел на нее:

— Вы ни о чем не сожалеете, Ольга Васильевна?

— Сожалею?! О чем?

— О том, что расстались с вещью, находившейся у вас на хранении. Женщины, большинство женщин, сходят с ума по таким вещам.

Ольга кивнула.

— Да, пожалуй, — сказала она. — Большинство женщин действительно помешано на этих штучках. Я — нет. Любопытно… — Она осеклась.

— Что вам любопытно? — В голосе Краснина звучал неподдельный интерес.

— Американец-то останется невредим, я уверена. Но потом…

— Что вы имеете в виду?

— Он наверняка подарит их какой-нибудь женщине, — задумчиво проговорила Ольга. — Любопытно, что случится тогда…

Она подошла к окну и вдруг, вскрикнув, поманила своего гостя:

— Вот он. Тот, о ком я вам говорила.

По улице неспешным шагом шел стройный элегантный мужчина в цилиндре и плаще. Когда он поравнялся с фонарем, на свету засияла белоснежная седина.

Глава 2 Господин Маркиз [3]

Седой господин неторопливо продолжал свой путь. Казалось, происходящее вокруг мало его интересовало. Он свернул направо, потом налево, время от времени что-то мурлыча себе под нос.

Внезапно он остановился и прислушался. До него донесся какой-то звук. Это мог быть хлопок лопнувшей — шины, а мог быть и выстрел. Едва заметно улыбнувшись, он постоял с минуту и так же не спеша двинулся дальше.

Завернув за угол, он добрался до оживленного места. Страж порядка что-то записывал в блокнот; Несколько запоздалых прохожих столпилось вокруг. У одного из них седой господин вежливо осведомился:

— Что-то случилось, не так ли?

— Mais oui[4], мосье. Два бандита напали на пожилого американского джентльмена.

— II что с ним?

— Да ничего. — Человек рассмеялся. — У американца был револьвер. Они даже не успели его схватить, как он открыл пальбу. Те перепугались и удрали, а полиция, как всегда, опоздала.

— Ясно, — произнес седой господин и, без всяких признаков беспокойства, продолжил свою ночную прогулку.

Перейдя Сену, он попал в квартал побогаче и минут через двадцать остановился возле дома на тихой аристократической улице.

Магазин, а это был магазин, выглядел весьма скромно. Деметриус Папополус, антиквар, был настолько известен, что не нуждался в рекламе, да и большинство его сделок огласки не требовало.

Мосье Папополус жил в прекрасных апартаментах с видом на Елисейские поля[5]. Казалось бы, ни малейшей надежды застать его в магазине в такой час быть не могло, однако седой господин, предусмотрительно оглядевшись по сторонам, уверенно нажал на кнопку звонка.

Его уверенность была не напрасной. Дверь открылась, и в проеме возникло смуглое лицо с золотыми кольцами в ушах.

— Добрый вечер, хозяин здесь?

— Хозяин-то здесь, но ночью он случайных посетителей не принимает, — прорычал в ответ слуга.

— Меня, думаю, он принять не откажется. Скажите ему, что это его друг, господин Маркиз.

Слуга приоткрыл дверь чуть пошире и впустил ночного гостя.

Объясняясь с ним, человек, назвавшийся господином Маркизом, прикрывал лицо рукой. Когда же слуга вернулся с известием, что мосье Папополус будет рад принять гостя, в облике посетителя появились некоторые изменения. Слуга был ненаблюдателен или отлично вышколен — так или иначе, он ничем не выдал своего удивления при виде черной шелковой маски, скрывавшей лицо пришельца. Проследовав к двери в конце холла, он открыл ее и почтительно возвестил: Moncier Lе Marquis[6].

Человек, поднявшийся навстречу столь необычному гостю, выглядел вполне внушительно: в облике мосье Папополуса было нечто патриархальное — высокий лоб, окладистая белоснежная борода. Всем своим благостным видом он напоминал священнослужителя.

— Мой дорогой друг, — приветствовал гостя мосье Папополус.

Он говорил по-французски, бархатным раскатистым голосом.

— Примите мои извинения за столь поздний визит, — сказал гость.

— Ну что вы, что вы, — возразил мосье Папополус, — такая увлекательная ночь. Вечер, думаю, у вас был не менее увлекательный.

— У меня — нет, — ответил господин Маркиз.

— У вас — нет, — повторил мосье Папополус. — У вас, конечно, нет. А есть новости? — И он смерил гостя острым, отнюдь не благостным взглядом.

— Новостей нет. Попытка сорвалась. Впрочем, ничего другого я и не ожидал.

— Понятно… — процедил мосье Папополус. — Грубая работа.

Он махнул рукой, словно показывая свое отвращение к грубости в любом ее проявлении. И в самом деле, ни в облике мосье Папополуса, ни в делах, которые он вел, не было решительно ничего грубого. Он был хорошо известен при дворе во многих европейских странах, и монархи дружески называли его просто Деметриусом. Он имел репутацию человека исключительно осторожного и благоразумного. Это, а также благородная внешность не раз помогали ему выпутаться из довольно сомнительных ситуаций.