— Понятно. И он всегда вам верен?
— Я всегда могу на него положиться, — решительно ответил Грант.
— Кажется, мистер Пол Конистон вчера вечером навещал вас. В какое время ушел и вернулся китаец?
— Он уехал в моей машине примерно в десять часов, а двадцать минут спустя я слышал, как он ходит по гаражу. Он спит над гаражом.
— А мистер Конистон заходил?..
— Примерно в десять. У меня была мисс Бренд, и как только она уехала, мистер Конистон… появился…
— Весьма необычное время для визита. Он указал какие-нибудь причины своего появления?
Очевидно, Гранту предстоял гораздо более тщательный допрос, чем несколько вопросов, раньше заданных Джорджем. Констебль был поражен происшествием с таким влиятельным членом общины. Да и вообще о таком не слыхивали в мирной деревне. Однако Грант, внешне спокойно и невозмутимо, ответил:
— Да, он указал причину. Он хотел поговорить со мной по личному вопросу.
— Не скажете ли, что за вопрос?
— Я предпочел бы не делать этого. Когда он будет в состоянии говорить, он сам вам, несомненно, расскажет. Или не расскажет.
Инспектор нахмурился.
— Странно, что знакомый является к вам так поздно, чтобы поговорить о личных делах.
— Я бы не сказал, что было слишком поздно. Но он… был не вполне трезв. В сущности, я думаю, он очень много выпил.
— Вы достигли согласия по этому личному вопросу?
— Нет. И он ушел, очень рассердившись на меня.
— А вы с мистером Конистоном встречались до того, как поселились здесь? — неожиданно спросил инспектор.
— Никогда не встречались. А также я не пошел за ним следом и не избил его, — насмешливо добавил Грант.
Инспектор встал.
— Что ж, мистер Верекер, кажется, вы не способны объяснить, почему мистер Конистон был найден в канаве. Ваш человек проезжал мимо его машины?
— Он говорит, что машина проехала мимо…
— Больше вам нечего добавить?
— Я бы добавил, если бы мог. — Грант встал. — Если захотите поговорить со мной позже, я буду на месте.
— Спасибо. Всего хорошего.
Грант вышел, сел в свою машину и поехал в сторону Фермы Робина; по дороге он заметил, что над далекими горами собираются тучи.
У ворот Робина он встретил Десиму.
— Я надеялся тебя застать, — сказал он.
— Я так рада, что ты пришел, — просто ответила она, когда они вместе пошли к дому. — Это ужасно.
— Не очень приятно, — согласился он. Потом, зайдя вслед за ней в гостиную, закрыл за собой дверь. — Я пришел с допроса, а допрашивал меня очень усердный полицейский.
— Полицейский? — повторила она. — Он подозревает тебя? Что, Джордж Рид сошел с ума?
— Нет, моя дорогая. — Он обнял ее, и она прильнула к нему. — Это был не Джордж, а джентльмен из Уиндермера. И он, естественно, заинтересовался, когда я рассказал ему, что вчера вечером Пол нанес мне визит.
— Пол приходил к тебе! — Она откинулась и широко раскрытыми глазами посмотрела ему в лицо. — Но когда… и зачем ты рассказал?
— Потому что лучше быть откровенным, если это возможно. Как только Пол придет в себя, он им об этом расскажет… и бог знает что еще.
— Пожалуйста, расскажи, что случилось, — попросила она.
Он привлек ее вслед за собой на диван.
— Он был пьян, но выражался вполне определенно. Думаю, он все время вертелся там, пока ты была у меня, поэтому я рад, что Ли отвез тебя домой.
— Значит, я была причиной?
— В основном — конечно. Он сказал, что пришел предупредить меня, что у него теперь есть полный газетный отчет о смерти Кей и о последующем расследовании и что, если я в течение недели не уберусь из деревни и попытаюсь с тобой встретиться, он вывесит этот отчет на доске объявлений у почты.
Десима недоверчиво смотрела на него.
— Но это совершенно невероятно. Он не может этого сделать. Люди так не поступают.
— Не всегда, — согласился он. — Однако нам придется ждать его следующего хода. Нет смысла гадать, каким он будет.
* * *
Чем больше Десима об этом думала — а она много размышляла в последующие дни, — тем больше убеждалась, что сколько бы времени ни потребовалось Полу для выздоровления, он останется прежним.
Разумеется, он очень болен. Рентген показал, что мозг не поврежден, но ночное пребывание в сырой канаве привело к тому, что началась пневмония.
Десима не могла избавиться от преследовавшего ее страха. Что он скажет, когда придет в себя? Однако боялась она не правды; она знала, что Пол всегда был склонен к обману и предательству, а особенно к театральности. Артистический темперамент, несомненно, усиливал эти недостатки. Но больше всего она была убеждена в том, что ревность к Гранту довела Пола до ненависти и свела с ума. И теперь для него главное — отомстить.
Полиция по-прежнему искала возможного преступника, но врачи запрещали допрашивать Пола, хотя до того как начались осложнения, он проявлял желание говорить…
Девушки пили чай в очаровательной гостиной Коринды, со светло-зелеными стенами, серым ковром и превосходными образцами китайской лаковой мебели, которую собирала Коринда. Прелестные глаза мисс Трент были полны тревоги, когда она смотрела на серьезное лицо подруги.
— Дорогая, — сказала она, — все для вас с Грантом может обернуться хорошо. Почему бы ему не образумиться? Я уверена, доктор Джон может все уладить. И даже если не сможет, если Грант не хочет снова заняться практикой…
